— До вечера управишься? — обрадовался Рогов.

— С вас ящик бананов.

Егоров в выходном костюме стоял перед зеркалом в своей прихожей и, нервно поглядывая на часы, поправлял галстук и прическу. Галстук для операции «Жених» он покупал специально. У Егорова все галстуки были однотонные, аккуратные, культурные («скучные», сказал бы сторонний наблюдатель), но для жениха из Африки был уместнее пестрый. Егоров три магазина обошел. В одном даже обнаружил галстук с обезьянами и крокодилами, вроде бы подходящий по тематике. Но, поразмыслив, Сергей Аркадьевич решил, что это будет несколько нарочито. Поэтому остановился на расцветке «пожар в джунглях».

Хорошим актером Сергей Аркадьевич себя не считал. В армии в самодеятельности ему предложили однажды — углядев таинственное внешнее сходство — роль Ленина. Егоров подошел к делу ответственно, из всей палитры образа вождя мирового пролетариата выбрал наиболее запоминающийся элемент — картавость. И картавил на сцене столь старательно, что сидевший на первом ряду генерал, гость из округа, счел работу актера глумлением и издевательством. И просто погнал Егорова из сцены. Хорошо, что не из комсомола: комсорг Перетычкин уже через пять минут повесил объявление о комсомольском собрании, но генерал оказался отходчивым. Выпив после спектакля с командным составом, он лично приказал простить незадачливого лицедея.

Мысль Семена про «оперативный простор» тоже была вполне справедливой: Егоров откровенно предпочитал работу кабинетную и, так сказать, «коридорную», а в настоящем деле не пробовал себя очень давно.

И — несмотря на все вышеизложенное — он верил в успех операции. И даже был почти уверен. Потому что возмущение от несправедливого выговора перевешивало любые опасения, а мысль, что он не получит через два месяца очередное звание, была для административного ума Егорова категорически неприемлема.

Такого быть не могло!

Значит, он, Егоров, с заданием справится.

Только вот Васька Рогов, разгильдяй, опаздывал.

Егорову давно пора было ехать.

Наконец раздался долгожданный звонок в дверь, и на пороге возник запыхавшийся Рогов.

— Где тебя носит? — возмутился «жених». — Я к самолету не успею.

— Автобус прождал… — объяснил Василий. — Есть недостатки в системе городского транспорта.

— Запоминай, — перешел Егоров к делу. — Ровно через час собак покормишь, а в шесть гулять выведешь. Только к большим псам не подпускай. Головой за них отвечаешь, понял? У меня других нет.

— А где… собаки?

Слово «собаки» Василий произнес несколько неуверенно. По его мнению, к болонкам это определение было приложимо не в полной мере.

— В комнате отдыхают… Вот попоны, — Егоров ткнул в лежащие у двери попоны, а сам взял с вешалки дубленку.

— Не забудьте перед выходом снять, Сергей Аркадьевич. Вы же из Африки, — напомнил Василий. — Там довольно жарко.

— Я, Вася, географию изучал. Так, столица у них Йоханнесбург…

— Да не Йоханнесбург, а Претория, — воскликнул Рогов. — Вы запишите, чтоб не забыть.

Эти города все время путали.

— Не учи… — буркнул Егоров. — Скажи лучше, там кредитки в ходу? Я у приятеля взял для солидности.

В главке зарплату давали по старинке: наличными и по ведомости. И, кстати сказать, «по-белому»: со всеми вычетами, в отличие от многих фирм.

— В ходу. Не забудьте: там ренды, а не доллары. А вот я вам полтинник рендов принес.