Из уст прекрасной мог подслушать я,

         Тогда бы люди, даже жизнь моя

         В однообразном северном краю,

         Все б в новый блеск оделось!» – так мечтал

         Беспечный… но просить он неба не желал!

Исповедь

         Я верю, обещаю верить,

         Хоть сам того не испытал,

         Что мог монах не лицемерить

         И жить, как клятвой обещал;

         Что поцелуи и улыбки

         Людей коварны не всегда,

         Что ближних малые ошибки

         Они прощают иногда,

         Что время лечит от страданья,

         Что мир для счастья сотворен,

         Что добродетель не названье

         И жизнь поболее, чем сон!..

         Но вере теплой опыт хладный

         Противуречит каждый миг,

         И ум, как прежде безотрадный,

         Желанной цели не достиг;

         И сердце, полно сожалений,

         Хранит в себе глубокий след

         Умерших, но святых видений —

         И тени чувств, каких уж нет;

         Его ничто не испугает,

         И то, что было б яд другим,

         Его живит, его питает

         Огнем язвительным своим.

Чаша жизни

1

         Мы пьем из чаши бытия

         С закрытыми очами,

         Златые омочив края

         Своими же слезами;

2

         Когда же перед смертью с глаз

         Завязка упадает,

         И все, что обольщало нас,

         С завязкой исчезает;

3

         Тогда мы видим, что пуста

         Была златая чаша,

         Что в ней напиток был – мечта,

         И что она – не наша!

Небо и звезды

         Чисто вечернее небо,

         Ясны далекие звезды,

         Ясны, как счастье ребенка;

         О! для чего мне нельзя и подумать:

         Звезды, вы ясны, как счастье мое!

         Чем ты несчастлив? —

         Скажут мне люди.