|
Почтенная сеньора, окруженная детьми, направлялась в небольшой зал с чинно застеленными столами, где другие сеньоры и тихие парочки поглощали прохладительные напитки, пирожные и даже аперитивы. Вошел юноша (парень что надо) с очень хорошенькой девушкой (пальчики оближешь) и уселись поодаль. Они были возбуждены, настороженно переглядывались, стараясь скрыть волнение, которое выдавали их руки, теребившие портфель и сумочку, разминавшие сигареты. За окном в привычном беспорядке бурлила Авенида‑де‑Майо. Вопили газетчики, громкоговоритель расхваливал какой‑то товар. Яростно светило летнее солнце в половине шестого пополудни (в этот обманчивый час, подобный стольким убежавшим вперед или запоздавшим часам), тянуло смесью бензина, раскаленного асфальта, одеколона и мокрых опилок. Лопес даже удивился, но Туристская лотерея на какой‑то миг показалась ему бессмысленной. Только длительная привычка портеньо [3] – чтобы не сказать больше и не впасть в метафизику – помогала отыскать смысл в спектакле, который разыгрывался вокруг и увлекал его. Самое хаотичное представление о хаосе бледнело перед таким столпотворением при тридцати трех градусах в тени, движением в разных направлениях, бесчисленными шляпами, портфелями, регулировщиками, номерами «Расон» [4], автобусами и пивом – всем, что было втиснуто в каждый отрезок времени с головокружительной быстротой сменяло друг друга. Вот женщина в красной юбке и мужчина в клетчатом пиджаке идут навстречу друг другу, приближаются, пока доктор Рестелли опрокидывает в рот кружку пива, а прекрасная девушка (наверняка прекрасная) достает губную помаду. Теперь женщина и мужчина уже разминулись, показав один другому спину, кружка медленно опускается, а губная помада чертит извечную кривую. Но кому, кому могла показаться странной эта лотерея.
II
– Два кофе, – заказал Лусио. – И стакан холодной воды, пожалуйста, – добавила Нора, – С кофе воду всегда подают, – сказал Лусио. – Верно. – Ты все равно никогда ее не пьешь. – А сегодня у меня жажда, – ответила Нора. – Да, здесь жарко, – меняя тон, сказал Лусио. И, наклонившись к ней, добавил: – У тебя усталый вид. – Еще бы, с этим багажом столько забот… – По‑моему, слова «заботы» и «багаж» не очень сочетаются, – заметил Лусио. – Да. – Ты действительно устала. – Да. – Этой ночью выспишься. – Надеюсь, – ответила Нора. Как всегда, Лусио говорил самые невинные вещи, но Нора уже научилась понимать тон, каким они были сказаны. Наверно, она опять не выспится, ведь это будет ее первая ночь с Лусио. Их вторая первая ночь. – Красоточка моя, – гладя ей руку, сказал Лусио. – Миленькая красоточка. Норе припомнился отель «Бельграно», первая ночь, проведенная с Лусио, но, пожалуй, это следовало скорее забыть, а не вспоминать. – Вот глупая, – сказала Нора. – Положила ли я в несессер лишний тюбик губной помады? – Хороший кофе, – сказал Лусио. – Как думаешь, у тебя дома не догадались? Это меня не очень беспокоит, но хотелось бы избежать неприятностей. – Мама уверена, что я ушла в кино с сестрой. – Завтра наверняка ужасный скандал поднимут. – Теперь они уже ничего не поделают, – ответила Нора. – Подумать только, совсем недавно мы праздновали мой день рождения… Буду надеяться в первую очередь на папу. Он не плохой человек, но мама вертит им как хочет, да и всеми остальными. |
