– А почему – именно меня? – упрямо возразил Кинг. – Только потому, что я взял на себя труд научиться плавать? А почему бы в таком случае и Рейнольдсу не научиться этому в свое время? Почему это он считает возможным в случае необходимости приходить ко мне и говорить: “Спаси моего сына! Я ведь так и не потрудился научиться плавать”?

– Неужто ты обвиняешь в том, что произошло, Рейнольдса?

– Не болтай глупостей, как могу я его винить в этом?

– А в чем же, в таком случае, ты обвиняешь его? В том, что он всего лишь твой шофер? В том, что у него нет пятисот тысяч долларов?

– Хорошо. У меня и в самом деле есть пятьсот тысяч долларов и я их заработал отнюдь не тем, что просто сидел и пялил глаза на то, как мир проносится мимо. Так где же тут справедливость? Я тяжким трудом заработал все то, что у меня...

– Рейнольдс тоже упорно трудился всю свою жизнь!

– Значит, недостаточно упорно! Он и вполовину не выкладывался до предела! А если бы он и в самом деле буквально всего себя отдал своей работе, то мне не пришлось бы сейчас вести этот дурацкий разговор о выкупе его сынка! Он из той категории людей, которые сидят и ждут, пока им все не поднесут на блюде, Диана! И эти люди всегда требуют, чтобы им что-то отдали, ничего не предлагая взамен. Они мечтают, что вдруг наберут очко и сорвут банк! Причем эта страна поддерживает в них эти иллюзии, вечно устраивая конкурсы, в которых тысячи долларов выплачивают людям, владеющим абсолютно бесполезной деформацией и правильно отвечающим на заданные вопросы! Хочешь миллион? Отлично, принимай участие и выигрывай! Нет, черта с два – ты попробуй честно заработать этот миллион! И вкалывай при этом как проклятый, так, что руки у тебя...

– Прекрати. Прекрати сейчас же, – сказала она.

– И что же говорит мне Рейнольдс? Он говорит мне: “Помоги мне, я беспомощен”. Ну, хорошо, но я не желаю помогать. Я не хочу никому помогать, кроме самого себя.

– Ты не можешь так думать, – сказала Диана, выпустив его руки. – Ты просто не смеешь так думать.

– Могу и смею. Именно. Именно так я и думаю. Неужели тебе, Диана, не приходит в голову, что я тоже устал? Неужели ты не понимаешь, что мне иногда тоже хочется просто сесть и сидеть, сложа руки?

– Я уже и не знаю, что думать. Мне кажется, что я вообще уже ничего о тебе не знаю.

– А тебе ничего и не нужно знать обо мне. Я – человек, который борется за свою жизнь. Вот, собственно, и все, что тебе нужно обо мне знать.

– А как быть с жизнью Джеффа? – спросила она, неожиданно вставая. – Ты хочешь, чтобы они его убили?

– Конечно же, я не хочу этого! – выкрикнул он.

– Не кричи на меня, Дуг! Они убьют его. И ты прекрасно знаешь, что они это сделают.

– Нет, я не знаю этого! И кроме того, это – не моя проблема. Не моя! Он – не мой сын!

– Но он попал к ним из-за твоего сына! – выкрикнула Диана.

– Весьма сожалею об этом, но моей вины...

– Ни о чем ты не сожалеешь! Тебе наплевать на то, что они с ним сделают. О, Господи, тебе ведь совершенно безразлично, что может случиться с этим...

– Это не так, Диана. Ты знаешь, что я...

– А что же все-таки произошло с тобой самим? – сказала она. – Во что превратился ты сам? Куда девался прошлый Дуглас Кинг?

– Я не понимаю, о чем это ты.