Девушка готова была закричать. Она широко раскрыла рот, так что Кеннет видел, как шевелится ее язык. Посмотрела направо и налево, но в эту минуту никого поблизости не было. Кеннет осторожно отступил назад, держась рукой за каменные перила. Он не хотел, чтобы она заорала и его схватили бы, стали задавать вопросы.

— Он чокнутый! — сказал Кеннет. — Он говорит, что я чокнутый! Он сам чокнутый!

Кеннет поспешно ретировался в южном направлении, прихрамывая на ходу, торопясь уйти подальше от девушки и молодого копа — на тот случай, если Думмель вернется. Ха-ха! Подружка Думмеля. Отлично, он заставил ее нервничать. Теперь достаточно поджидать ее на тротуаре, например, когда она выйдет из дома. Полицейские не могут арестовать его за это. Он имеет такое же право гулять по Макдугал, как по любой другой улице.

Позвонит ли сейчас девушка Думмелю, чтобы рассказать ему, кого она видела?.. Как они называют его? Роважински? Поляк?

День начинался весьма неплохо.

В его квартире звонил телефон. Кларенс услышал его этажом ниже и взлетел по лестнице, надеясь, что это, может быть, Мэрилин передумала и ищет его.

— Привет! — Мэрилин даже не дала ему ответить. — Послушай, тот чокнутый... тот поляк... Он только что был у моего подъезда!

— Что? Ты шутишь!

— Если бы! Онхромой?

— Да.

— Чуть не вошел за мной в дом! — Она кричала, ее голос дрожал. — Есть где-нибудь защита, хотела бы я знать? Где? Где твои стражи закона?

— Дорогая... чего он хотел?

— Он сказал, что ты взял у него пятьсот долларов, если хочешь знать.

— Мэрилин... ты не шутишь, нет? Ты серьезно?

— Он говорил со мной. Чуть не вошел в подъезд. Что мне делать, куда спрятаться, уехать отсюда? И ты еще спрашиваешь, почему я не хочу встречаться с тобой?

— Я... я сообщу о нем. О поляке.

Но ответом Кларенсу были только короткие, гудки. Он повесил трубку и стукнул себя кулаком по лбу, пристыженный и удивленный.

— Господи! — Кларенс снял галстук и расстегнул ворот рубашки. Он сейчас же пойдет к этому поляку и вытрясет из него душу.

Кларенс взял такси и попросил высадить его на углу Гудзон и Бэрроу-стрит. Внимательно оглядел обе улицы в поисках поляка и не увидел его. На доме Роважински под одним из пяти звонков (большинство из них с выдуманными именами) красовалась табличка «управляющий», и Кларенс нажал его. Никакого ответа, и он нажал другой звонок, выждал несколько секунд и нажал третий.

Кто-то открыл дверь подъезда.

— Кто там? — прокричал сверху женский голос.

Кларенс поднялся наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и столкнулся с женщиной лет шестидесяти в бледно-розовом халате.

— Я ищу нового жильца. Нового постояльца. Роважински, — объяснил Кларенс. — Он переехал только сегодня.

Несколько секунд молчания.

— Кто-то вселился на второй этаж.

— Спасибо.

Кларенс спустился на один пролет. Там было две двери. Он постучал в обе. Тишина.

За спиной Кларенса по лестнице медленно поднимался грузный темноволосый мужчина. Он был без пиджака и в домашних тапочках.

— Извините, где здесь живет Роважински? — спросил Кларенс.

— Кто вы?

— Я из полиции, — ответил Кларенс, вытаскивая свой значок.

Мужчина посмотрел на его полицейское удостоверение:

— В чем дело? Послушайте, если он чокнутый, я не обязан держать его здесь, понимаете? В чем дело? Мне сказали, что от него не будет никаких неприятностей.

— Я просто хочу поговорить с ним, — сказал Кларенс.