Доктор Райтсман вздохнул и сказал, что обо всём догадался ещё на кузнецовской кровати в новогодний вечер. Поблагодарил за правду и дружеское участие. К ситуации отнёсся философски — хоть и был он евреем без иудаизма, но и марксистско-ленинскую философию не ценил. Пора — значит пора. Посмотрим, что лежит за чертой, откуда не возвращаются. Дети подросли, жена в торговле крутится — вытянет. Стал он спокойным и уравновешенным. Сам составил список препаратов, которые посчитал нужными, и моментально получил на всё кузнецовские красные рецепты со специальными печатями для доставки на дом. Позвал жену. Попросил не плакать, всё ей рассказал и велел весь Выборгпродторг перерыть и притащить домой десять ящиков гранатового сока. Напоследок обнял по-братски доктора Кузнецова и попросил к нему больше не заходить, пока сам не позовёт. А позовёт, когда боли нестерпимыми станут. А пока не стали — отложит доктор все дела, прочитает то, что не дочитал, простит тех, кого не простил, а между делами займётся обычным созерцанием окружающей реальности, наблюдать которую осталось недолго. Поэтому такая вот дружеская просьба — не беспокоить. Других знакомых доктор Райтсман собирался оповестить позже. Выпили друзья по прощальному стопарику, и ушёл доктор Кузнецов домой. А дома впервые со студенческих лет нажрался вдрабадан.

Проходят месяцы. Доктор Райтсман не звонит. Мадам Кузнецова как-то пыталась набрать номер Райтсманов, за что получала по рукам от мужа, никогда подобного себе не позволявшего. Желание друга было святым. Подошла осень, охотничий сезон в разгаре. В лесу красота, заветные места лежат под жёлто-красным одеялом. Только без друга не тянет больше Кузнецова на охоту...

Вдруг в ночь с пятницы на субботу звонит Райтсман. На охоту зовёт. Вроде как вчера с Кузнецовым расстался. Ну, у онколога сразу только одна мысль в голове — всё, метастазы в мозгу, бред начался. Осторожно начинает выяснять состояние больного. Райтсман в отпет смеется бодрым голосом: «Да нормальное состояние. Курить бросил, по утрам бегаю, вчера только из лесу вернулся, хорошие места нашёл, где дичи много, а охотников мало. Поехали, не пожалеешь! Болей давно нет, бредом не страдаю. Короче, садись набивать патронташ, а утром ко мне».

Не верит Кузнецов, но всё же собирается на охоту. Если с другом плохо, как его семье врать и извиняться, что зашёл навестить не вовремя, да ещё в дурацкой охотничьей экипировке?

Утро. Как много раз до этого, стоит Кузнецов перед квартирой друга. Звонить нельзя — давнишний уговор: родственников не будить. Дверь должна быть не заперта. Точно, не заперта. В прихожей свет. На тумбочке сидит довольный Райтсман и натягивает сапоги. Рядом ружьё и рюкзачок. Палец к губам — не шуми, все спят. Друзья выходят на лестницу. Райтсман запирает дверь и быстро сбегает на улицу. За ним ничего не понимающий Кузнецов. Поведение абсолютно нормальное, в смысле абсолютно странное — поведение здорового сорокалетнего мужика в отличной физической форме. «На электричку опаздываем, давай бегом». У курящего Кузнецова одышка, у некурящего и бегающего по утрам Райтсмана — нет. Сели в электричку.

 — Всё, Райтсман, хватит загадок — рассказывай всё подробно. Что делал и как себя чувствуешь?

 — Чувствую себя прекрасно, а что делал... Что ты сказал, то и делал. Ничего не делал, гранатовый сок пил!

Нужная остановка. Друзья идут в лес. Хорошее место Райтсман нашёл — рябчик есть. Дождался доктор Кузнецов первого дуплета доктора Райтсмана, подошёл к другу вплотную и разрядил свой двенадцатый калибр ему в область сердца.