Уйдя в кабинет и опасливо поглядывая на дверь, он произнес вслух: Наталья Владимировна. Наталья. Наташа. Услышанное ему понравилось. Оно звучало нежнее и тоньше, чем грубоватое Лариса. Не раздеваясь, он растянулся на диване и мечтательно прикрыл глаза. Остатки ощущений, возникших во всем теле, когда он слишком недолго держал ее в своих объятиях во время быстро окончившегося танца, заставили его негромко застонать.

Он не знал, желает или нет новых отношений. Всё было уже так привычно, так налажено. Стоило ли менять жизнь из-за странного бурления крови? Вдруг это окончится так же быстро, как началось? Хотя он не прав, началось это довольно давно и не сразу.

Он припомнил свои визиты к молодым, когда там изредка появлялась и мать невестки, всегда такая неожиданно разная. То она забегала из школы, строго соответствуя стандартному облику придирчивого учителя, в строгом костюме и бабушкиным узлом на голове. То вдруг представала перед ним бесшабашной молоденькой девчонкой с распущенными волосами в старых истрепанных джинсах.

Он не мог понять, где она настоящая, и потому всегда держался с ней настороже. Иногда Наталья Владимировна пыталась учить его этикету или правильному отношению к жизни, и тогда Саша прерывала ее и просила у него прощения за учительскую болезнь матери. Та тоже смеялась, и, оправдываясь, говорила, что двадцать лет учительства хоть из кого сотворят истинную зануду.

Чувствуя, что напряженное тело истово просит женской ласки, пошел в ванную, намереваясь полечиться ледяным душем. С опаской посмотрев на Ларисину спальню, в которой не бывал несколько лет, на цыпочках прошел мимо, боясь разбудить жену и услышать вопросы, на которые у него не было ответов. Уж лучше делать вид, что всё по-прежнему и ничего не изменилось.

Юрий начал нудить еще садясь в машину. «Как ты могла, что о тебе подумают мои родители, родственники, друзья отца! Там были такие важные люди!» Как будто она устроила стриптиз на столе. Она ничего такого не выкинула, хотя порой и очень хотелось. Но она держала себя в руках, не забывая, кто она и где.

Муж продолжал, не обращая внимания на ее побледневшее лицо, изображая переливчатыми модуляциями красивого баритона всё свое к ней презрение:

– Так вести себя может только откровенная потаскушка. Ты просто вешалась на шею Константину! Ему было так неловко перед своей женой и другими гостями. Если бы я тебя не придерживал, ты бы и на ковре перед ним улеглась! Ирина на тебя так смотрела, я чуть со стыда не сгорел, а тебе хоть бы хны!

Саша устало вздохнула. Умеет же он превратить человека в полное ничтожество одной-двумя фразами. И где только научился? Или это врожденный дар? Костя с Ириной, кстати, и не