Потом и другие органы чувств ненадолго показали, на что они способны на самом деле. Хорошо ещё, что ветерок нёс в себе цветочные запахи — в горле запершило на пару секунд от густого цветочного аромата. Могли быть и не цветы.

Минут через пять «всплески» органов чувств прекратились. Это что, последствия всё того же массажа? Олег поправил рюкзак и глянул на часы: двадцать пять минут до начала завтрака. Хорошая идея — там и продолжим.

Олег устроился за тем самым дальним столиком, который облюбовала Алёна, добыл блокнот и авторучку и постарался вспомнить, что ещё его удивило вчера, когда они разбирались в том, что произошло в спортзале.

Прежде всего то самое масло. Алёна определила, что оно вазелиновое. Пусть так, но почему на кроссовках не осталось ни следа? Вчера, когда Олег раздевался в душевой, специально проверил: абсолютно никаких следов. Даже на той, которой поскользнулся. А ведь это не вода, само не высохнет.

Прыгают и он, и Алёна в шиповках. До сих пор Олег помнит, с какой тщательностью отец подбирал правильную обувь, как долго примеряли — чтобы никаких неудобств, чтобы всё в точности там, где нужно. В рюкзаке, помимо сменных стелек и запасной одежды, всегда есть кроссовки для помещения — там, где нельзя ходить с шипами.

Так вот, обе кроссовки чистые. В смысле, без масла. Но на них в принципе очень сложно поскользнуться: брали в том числе и за это. По мокрому гладкому полу Олег бегал в них — и ничего. Хотя, конечно, лучше так не бегать. И как всё это понять? Олег начертил по памяти схему того, где нашли скользкие пятна, и снова задумался. Крепко задумался.

— Доброе утро? — спросили его голосом Алёны. Олег вскинулся — ничего себе, задумался, вообще ничего не заметил — и увидел улыбающуюся Алёну с подносом в руках.

— Доброе! — ответил Олег, убирая блокнот.

— Я видела, что ты вчера брал, — сказала она, опуская поднос на стол. — Взяла тебе то же самое. Махала тебе, махала… Над чем задумался?

— Спасибо! — Олег помог составить всё с подноса на стол и убрал его в сторону. — О вчерашнем думал, — и рассказал о том, что показалось странным.

— Всё верно, — согласилась Алёна. — Я тоже удивилась, что обе кроссовки чистые. Подумала, что всё с них стёрлось, пока из корпуса выходили, там же коврики на выходе. Но теперь вот не уверена. Что-то ещё есть? Что ты там чертил?

— Покажу, — пообещал Олег. — Неохота обсуждать в людном месте, — он покосился за спину: народ прибывает, вскоре сядут и совсем рядом с ними.

— Ага, согласна, — кивнула Алёна и помахала кому-то слева. — Привет, Вика! Антон, и тебе тоже!

Олег посмотрел — точно, там Антон и черноволосая девушка, которую он видел уже много раз, но не знал, кто она. И помахал обоим. Виктория улыбнулась, помахала в ответ.

— Мне интересно, зачем Анна Григорьевна вчера брала слепки с ног, — добавил Антон. — Ну, со ступней. У тебя тоже ведь брала?

— Ну да, — согласилась Алёна. — Странный ещё такой материал, от него щекотка. Еле утерпела стоять спокойно. Может, это тоже какая-нибудь процедура, как тот массаж?

Олег кивнул — да, возможно.

— И утром был, как ты говорила, «электрическим». И снова что-то со зрением и всем прочим. Правда, быстро прошло.

— У меня тоже, — Алёна посмотрела ему в глаза. — Не очень приятно, если что. Интересно, у тех одиннадцати олимпийских чемпионов, которых она готовила, тоже был массаж и всё остальное? Она на них вначале проверяла, что ли?

— Всё равно не скажет, — предположил Олег, и остаток завтрака помалкивал.