— Посторожи моё место, не то займут!
— То есть всё-таки передумала? — поинтересовался Ворошилов с брезгливой улыбкой, проводив Олега взглядом. — Нужна ты мне такая!
— Для улучшения качества обслуживания этот разговор записывается, — сказала Алёна, улыбаясь. — Хочешь, подскажу, откуда у тебя такие глубокие знания обо мне?
— Кого это ты обслуживать собралась? — рассмеялся Ворошилов.
— Вика! — позвала Алёна, не отводя взгляда от Ворошилова. — Уже можно.
Из-за дуба вышла Виктория, держа в руке смартфон — снимала всё, что происходит, на камеру.
— Ты ведь её подслушал, верно? — спросила Алёна. — Даже не догадался, что мы на самом деле подруги. Зато теперь я знаю, что ты трепло и сплетник. Хуже базарной бабы.
— На себя посмотри, шамотра, — бросил ей, не глядя, Ворошилов, и сделал шаг в сторону Виктории. — Ну-ка перестала! Думаешь, испугала? Денег захотела слупить? Вот тебе! — Ворошилов показал непристойный жест. — Давай сюда, живо! — протянул он руку.
— О-о-о, какие мы грозные! — насмешливо протянула Виктория, не прекращая съёмки. — Храбрец какой, один на двух девушек. Ну попробуй, отними.
— Дай сюда, тварь! — Ворошилов махнул кому-то за своей спиной, и Алёна заметила, как из тумана показались две фигуры. Олег был прав, Ворошилов уже собрал себе шайку.
— С этого момента помедленнее, — Антон, тоже держа в руке смартфон и тоже снимая всё происходящее на камеру, появился из-за того же дуба. — Как ты назвал Алёну, я слышал. Как ты назвал мою девушку? Повтори!
Двое, что шли на помощь Ворошилову, резко поменяли курс и скрылись в тумане — буквально. На лице Ворошилова отчётливо отразился страх, и он явно сделал движение, чтобы броситься бежать… Но из тумана, преграждая путь к отступлению, появились Вяземская собственной персоной и начальник охраны, Тимофей Васильевич Петров. В руках Вяземская держала пухлую папку.
— Что тут происходит? — поинтересовалась она. — Это вы, Игнат Анатольевич! Очень кстати, у меня как раз к вам разговор.
— Игнат собирался извиниться, — сказала Алёна, очаровательно улыбаясь. — Не будем ему мешать.
— Перед тобой, что ли, извиняться? — презрительно сплюнул Ворошилов. — Не дождёшься.
— Это было бы наилучшим решением, — заметила Вяземская спокойно. — Прошло всего четыре дня, а на вас уже поступило четырнадцать жалоб, Игнат Анатольевич.
— Настучал всё-таки дедушкин внучек, — развеселился Ворошилов. — Передайте, что может засунуть свои жалобы… Куда захочет. Всё равно ничего не докажете.
— Олег Сухоруков, Антон Иванов, Виктория Чернова и Алёна Родионова не написали ни одной жалобы, — возразила Вяземская и похлопала ладонью по папке. — Здесь достаточно, чтобы я смогла отстранить вас от соревнований минимум на год. Вам лучше извиниться. Если только Алёна Игоревна и Виктория Васильевна не захотят доводить дело до суда.
— Достаточно, если он извинится, — сказала Алёна спокойно. Виктория следом за ней сказала то же самое.
— До суда?! — засмеялся Ворошилов. — Эти нищебродки? Ну пусть попробуют. А если я сейчас позвоню отцу, то завтра утром домой поедете и вы, и они, — Ворошилов достал из кармана, естественно, «Айфон» — и принялся водить пальцем по экрану.
— Вполне возможно, — кивнула Вяземская. |