Из-за спины Джонни выглянул какой-то замухрышка. Его слегка вытянутую мордочку пугливого суслика украшали-портили огромные очки в роговой оправе. Он тоже таращился на меня изо всех сил. Потом задышал так часто, как будто заболел — внезапно и смертельно. Очки запотели, «суслик» стал лихорадочно шарить по карманам в поисках носового платка.

— Мэвис?.. Мэвис!.. Черт побери! — сказал Джонни.

Обычно я понимаю его с полуслова. Он мог вообще ничего не говорить. Я улыбнулась, удостоверяя, что действительно являюсь Мэвис Зейдлиц, а не древнеримской скульптурой, сказала джентльменам «доброе утро» и, вытолкав Рио из гардеробной, закрыла дверь.

Мне осталось сделать пару стежков. В следующую минуту я уже была облачена в свои «доспехи», а потом и в блузку, вернув себе — и миру — привычную меру вещей. Моя линия груди была безупречна.

После того, что произошло, иная девушка вышла бы из гардеробной красная, как перезрелый томат. Но Мэвис не из тех, кто делает из пустяка проблему. Я мило улыбнулась и небрежно сказала Джонни и «суслику»:

— Привет, ребята!

Джонни и клиент сидели за столом и смотрели на меня так, как если бы к ним вышла одетой сама леди Годива, любившая прогулки верхом в чем мать родила и безапелляционно утверждавшая при этом, что у ее лошади врожденная аллергия на дамскую одежду.

— Мэвис, что ты делала в моей гардеробной? — сдавленным шепотом произнес Джонни.

— Проводила проверку одной гипотезы: резус-фактор и влияние кондиционера на женское тело сквозь двухдюймовую стену, — быстро, четко и невозмутимо ответила я. — Проверка прошла успешно, хотя вы чуть все не испортили.

— Проверка? — Джонни мучительно пытался понять, что же это я такое сказала: он, как всегда, соображал туго.

— Мэвис Зейдлиц, — представилась я клиенту, который так и не протер запотевшие очки. — Партнер Джонни Рио, консультант по конфиденциальным вопросам.

— А я — Стюарт Хетчик Третий.

Его голос напомнил мне то самое бульканье, которое производят люди, страдающие от простудных заболеваний, а потому вынужденные регулярно полоскать горло лечебными отварами. Воспитание, видимо, не позволяло ему протереть очки рукавом, поэтому он снял их и попытался рассмотреть меня без помощи оптики. Мистер Хетчик прищурился, и выражение его лица стало умильным: я ему, безусловно, понравилась. Кое-что он углядел, а кое-что дорисовало его пылкое воображение.

— Простите, а что значит — Третий? — спросила я. — Третий, если считать — откуда?

Он скривился, словно внезапно раскусил лимон. Я попыталась исправить промашку:

— Вас у мамы родилось сразу трое? Могу я познакомиться с остальными тройняшками? — Я старалась говорить искренне и заинтересованно. — Это мальчики? Девочки?

Хетчик смотрел на меня с открытым ртом, и я поняла, что не угадала. Поэтому пришлось напрячь извилинку и поискать другой вариант:

— А! У вас один брат и одна сестра.

Джонни все это надоело, и он, зыркнув на меня недобрым глазом, нравоучительно изрек:

— Мэвис, очевидно, никогда не слышала про генеалогию. Видишь ли, дорогая, дедушку мистера Хетчика звали Стюартом Хетчиком Первым, отца — Стюартом Хетчиком Вторым. Ну, а наш гость, само собой, — Стюарт Хетчик Третий.