Ещё один Налётчик провалился в водяную яму. И ещё. Я тыкала пальцем. Я продолжала тыкать.
Врагов это не обдурило. Они продолжали прибывать. Наши лучники запалили стрелы, согнули свои ростовые луки и выстрелили по высокой дуге.
— Ага! — завопила я. — Бойтесь магии света из Старой Лощины!
Некоторые из стрел попали в скачущих, чёрные одежды занялись. Но волна продолжала катиться на город.
У меня в запасе остался только один трюк. Я сделала знак Горну и остальным, и мы подняли щиты. Из гладко отполированного металла. Вся детвора города два дня натирала их до нестерпимого блеска. Мы сдвинули щиты, отражая солнце прямо в глаза авангарду Пепельных Налётчиков.
— Я ослепляю вас! — кричала я. — Я лишаю вас зрения своей магической силой!
Несколько всадников сломались и повернули назад. Остальные не испугались. Они заслонили глаза и продолжали наступать.
— Госпожа Искра? — подал голос Хрюк. — Сделайте милость, разрешите мне…
Я не хотела говорить «да». Я хотела быть настоящим Лощинником и победить всех сама. Но я кивнула.
Хрюк вскинул молот и заревел. Две дюжины его людей кинулись вперёд и налетели на авангард. Хрюк снёс двоих одним взмахом. Но наступающих было слишком много.
Меня потянули за рубаху (за Горнову рубаху, если между нами). Разведка смотрела вверх, и в глазах её была мольба.
— Там вон мой папаша, — сказала она и ткнула в худющего мужика с седоватой бородой.
Вооружённый кочергой, он стоял среди тех, кто в атаку не пошёл.
— Он говорит, ему придётся сражаться, раз уж твоей силы не хватает. Но её же хватит, правда? Ты не заставишь его идти в бой? Ты же сама остановишь Налётчиков, потому что ты из Старой Лощины, да?
Ну почему враньё не может иногда обернуться правдой?
Я уставилась на движущуюся на нас чёрную стену супостатов. Ей не было конца и края. Хрюкова отряда просто не хватит…
— Отступаем! — гаркнула я горожанам.
Воины дадут нам время увести остальных подальше. Гнутую Речку придётся оставить.
Мы бросились бежать от Налётчиков… но тут внезапно оказалось, что мы бежим к ним навстречу. Потому что ещё один отряд как раз входил в город с другой стороны. Море мрака окружало нас, теснило к центру. Нет, они не просто заберут всё, что смогут унести, и сожгут город. Они сожгут и жителей прямо в домах.
Я не могла этого допустить. Просто не могла, как хотите. Я должна была что-то сделать, что-то сделать, что-то…
Я вцепилась в счастливый камень у себя в кармане. Солнце сияло сверху, грело меня; его жар держал меня за макушку, будто ладонью.
Из гущи боя ко мне прорвался Горн.
— Я обещал маме, что доставлю тебя домой. Скорее! Мы тут не победим, Искра. Они — как сама ночь.
Ничто не остановит ночь — кроме солнца.
Я бросилась к тележной баррикаде. Я лезла и лезла, я вылезла наверх и высоко подняла свой счастливый камень. Ну, что, Искра, превратим ложь в правду?
— Искра!
Я слышала, как Горн зовёт меня снизу. Это так здорово, что он боится за меня, но мне больше нельзя опускать взгляд. Мы с солнцем всегда были будто одной крови, так что я просто пошла за безумным, щекотным чувством, что солнце — своё, что оно может помочь. Я представила, как камень не просто отражает его свет, но прямо засасывает его в себя. Ладонь и пальцы жгло, но это было хорошо, это было приятно, как взять в руки кружку горячего молока, наигравшись в снегу.
— Искра! Слезай скорей!
Чёрный камень озарился изнутри.
Отряд вражеских лучников галопом нёсся к баррикаде — тетивы натянуты, наконечники сверкают, целят в меня.
— Прочь! — прокричала я. |