P.S. Для меня стало неожиданностью и событием знакомство с сыном Анатолия Послуха – Ярославом. В разговоре с ним для меня открылись совершенно новые обстоятельства. Главное из них – трагическая кончина автора “Выскочившего из круга”. Не менее важно и другое – невероятные события, описанные в повести, целиком или, по крайней мере, частично являются реальными фактами, и персонажи повести оказываются реальными людьми.

Два этих обстоятельства повергают меня в растерянность. Я никак не отрекаюсь от моей оценки текста, я не буду менять в ней ни одного слова, это мое убеждение, но я готов заново обсудить судьбу “Выскочившего из круга”.

Прежде я не видел возможности издания Повести в виде книги и советовал Ярославу обратиться в журналы, не столько литературные, сколько склоняющиеся к проблемам социологическим и психологическим. Такие журналы есть, и “Выскочивший”, несомненно, должен их заинтересовать.

Однако Ярослав Анатольевич, молодой, но весьма успешный предприниматель, обозначил интересные горизонты сотрудничества с издательским домом “Оскол”, и это меняет дело. Мы могли бы, идя навстречу пожеланиям сына покойного (и, еще раз скажу, – интересного!) автора, найти форму специального, несерийного выпуска данного произведения в виде, скажем, подарочного издания. Если позволят материальные возможности Ярослава Анатольевича, мы могли бы привлечь к работе одного из выдающихся книжных графиков, сотрудничающих с нами. Полагаю, что яркий эксцентрический текст даст богатую пищу для воображения художника и сделает книгу привлекательной для значительного количества читателей.

В добрый путь, Ярослав!

Документ восьмой

Лев Магид(переводчик испанский – русский, гид по Барселоне и Каталонии, 29/ – 4, Calle de Muntaner, Barcelona)

Дорогой Ярослав!

Мне удалось получить Ваш адрес от доктора Лопеса, врача, который был приглашен лечить Вашего отца в последние дни его жизни. Извините меня! Я не имел возможности связаться с Вами раньше.

Я был переводчиком у Анатолия в тот злосчастный день. Мы совершили с ним большую прогулку по Барселоне, к той конторе, куда он так стремился, и где, столь несправедливо, была оборвана его свобода.

Всего один день общения, но этот день остался в моей памяти навсегда. Я узнал человека, возвышающегося над обычной жизнью, открытого, щедрого и, мне показалось, очень наивного в своей открытости. Я совершенно убежден в его полной невиновности. Нам кажется, что это только у нас, в России, засилие бюрократии и жесткое давление полицейской власти, но это не так. Здесь, в Каталонии, Анатолий стал жертвой компании антитеррора, когда, обжегшись на молоке, дуют на воду. А он был как бы отдельно от всего. Что мне особенно запомнилось, – как он смотрел на деревья, на пинии, и все удивлялся, какие они красивые. Он еще сказал: “Раньше я их не замечал”.

Я дважды был у него в тюрьме и видел, как он угасает. Наблюдать это было невыносимо больно. Я все время вспоминал тот день, когда он был полон сил и надежд. Наверное, Вам странно будет услышать, что я воспринял его как человека совершенно родного. Это был человек оттуда – из моего прошлого, из моей страны. Здесь я живу уже восемь лет, я неплохо устроен, работаю, но жизнь здесь, поверьте, тоже нелегкая. Чего-то не хватает. Может быть, именно того, что было в Вашем отце.

Примите мои самые искренние соболезнования в связи с тем, что Анатолия больше нет с нами, с Вами.

Ваш отец был совершенно замечательным человеком. Жму Вам руку, и всего доброго!

Лев