– Под душ, Дженнифер.

– Пистолет, Эдгар.

– Сначала вы! Быстро! Здесь режиссирую я!

Отдернув пластиковую штору, она, поколебавшись секунду, перешагнула через бортик ванной. Она вспоминала съемку аналогичной сцены, ужас, который она испытывала тогда, хотя прекрасно знала, что это вовсе не убийца, а Конар. И что нож в его руке из пластика.

Эдгар улыбался, его израненное лицо было чудовищно пугающим. Длинное, мертвенно-бледное, наполовину заплывшее от ее удара.

Она встала под воду.

Он бросил пистолет.

Конар резко остановился на повороте к Грейнджер-Хаусу в ужасе от того, что может случиться или уже случилось.

Но он не хотел, чтобы Эдгар слышал, что он приехал.

Эдгар. Почему Эдгар?

Проклятие, не время анализировать. Одному Богу известно, что кроется в сознании безумца. Он должен быть рядом с Дженнифер.

Он оставил дверцу открытой и побежал к дому. Вытащил из кармана ключ, но входная дверь оказалась незапертой. Он ворвался в вестибюль. Тишина.

И потом…

Слабый звук наверху, звук бегущей воды.

Душ…

Эдгар бросил пистолет.

– Мыло, мисс Дженнифер. Вспомните, она ведь в кино была воровка, так бывает, однажды хорошая девушка становится плохой. Она смывает с себя грехи. – Он хихикнул. – Давайте, Джен, не стесняйтесь… Вы дорожите каждой последней секундой жизни, правда? Потом я задерну занавеску и…

Она намылилась, подняв лицо под струи.

– Вы прелестная маленькая актриса, мисс Дженнифер. Я видел, как хорошо вы сыграли эту сцену. Я наблюдал за вами в тот день.

– Благодарю, – произнесла она, сама удивляясь, что способна говорить. Она была так испугана. Но это хорошо, она должна отвечать ему. Так она тянет время. – Так, значит, это вы были там? В тот день, когда мы снимали эту сцену… Вам удалось пройти на закрытую съемку?

– Каждый знает, что я служу у вашей матери. Они не остановили меня. А потом я спрятался за стойкой бара. «Прима Пьятти», то есть в декорации, я хочу сказать, – с энтузиазмом рассказывал он.

– Я догадалась тогда, что вы там.

– Конечно, вы поняли, что я там. Я имею в виду, теперь вы знаете, что это был я. Вы играли бы еще лучше, если бы я режиссировал. Но мы все это исправим, не правда ли? Сейчас…

– Вы самый настоящий псих.

– Повернитесь кругом. Медленнее. И не смотрите так испуганно. Вы еще не знаете, что вам что-то угрожает. Пока не знаете.

– Вот так?

Боже, она играла с его больным сознанием. Нет…

Да. Она дорожила каждой секундой жизни. Она хотела жить, выжить. Она хотела узнать, любит ли она Конара по-настоящему и любит ли он ее? Она хотела иметь детей, которых так ждала ее мать. Она хотела быть рядом с Эбби и убедиться, что у нее есть шанс на нормальную, полную жизнь…

Эдгар подмигнул ей.

– Хорошая девочка. Послушная. Так, теперь поднимите волосы… вот так, хорошо.

Он отпустил занавеску. Струйки воды стекали по пластику. Она видела его тень и то, как он потянулся за ножом.

Она протянула руку, ее пальцы крепко обхватили большую тяжелую бутылку бальзама для волос. Всего-навсего пластмасса, но это единственное, что имелось под рукой.

Штора поползла в сторону.

Он стоял наготове. Правая рука поднята, на лице – выражение безумия. Голова откинута назад, тело изогнуто, нож зажат в руке.

Полный ярости крик вырвался из горла Джен, и она ударила его бутылкой по лицу.

Нож взметнулся вверх, разрезая воздух.

Он замахнулся снова. Она закричала, видя, что он устремился к ней.