– Ну уж нет… разрежу ремни, но только когда ты будешь трупом. Я справедлив, но я не безумец.

– Как хочешь, – душевно улыбнулся Гард, закрывая глаза.

Что бы там ни было, но он собирался поспать.

– А ну сядь! – рыкнул он, хватаясь за меч.

Гард пожал плечами, подошел к изрядно обкусанному окороку и приступил к завтраку. Солдат что-то прорычал, но этим и ограничился. Насытившись, Алкет направился к штабелю бочек. Вытащить пробку зубами было сложно, но он справился – жажда мучила столь сильно, что, если бы упрямая пробка не поддалась, он просто прогрыз бы бочку.

Ударила багровая струя. Пленник жадно пил, вино – а в бочке оказалось весьма неплохое вино, хотя Гард предпочел бы пиво – текло по балахону, по лицу, даже по волосам. Наконец, довольно отдуваясь, он отошел от бочки, которая продолжала заливать подвал драгоценным напитком.

– Не желаешь? – Он кивнул в сторону еще не до конца опустевшей емкости.

Солдат зло глянул на пленника, затем пожал плечами и подошел к постепенно ослабевающей струе, подставил здоровенную глиняную кружку.

– Неплохо! – гыгыкнул он, отдуваясь. – А ты в вине разбираешься, ублюдок. Знал, небось, что вскрывать.

– Мне бы переодеться, – задумчиво протянул Гард. Вино вином, а запах от балахона шел такой, что и трезвый быстро окосеет.

– Перебьешься.

В дверь сунулся пузатый мужик в чиненом, но тщательно отстиранном передничке. Судя по откормленной физиономии, либо хозяин, либо шеф-повар. Интересно, с чего бы это его впустили к столь тщательно охраняемому пленнику? Не иначе стражники захотели вина. Хорошего. Вон и кувшин притащил.

– Что… что же вы натворили… – Челюсть толстяка отвисла, он с тоской осматривал учиненную незваными гостями разруху. – Мое вино…

– Подумаешь, – равнодушно хмыкнул Гард. – Всего-то один бочонок.

– Тебе заплатят, – хмуро сообщил солдат, хотя убежденности в его голосе не чувствовалась. Будь здесь одна лишь армия – заплатили бы, пожалуй. Но безликий выше подобных мелочей и вряд ли снизойдет до погашения причиненных убытков.

Взглянув на стражника с плохо скрытой ненавистью, толстяк подошел к откупоренной бочке, наклонил ее, сливая в кувшин еще не вытекшее вино. И покинул подвал, более не сказав ни слова. Но если бы взгляды убивали, на залитом драгоценным вином полу остались бы два трупа.

Гард ожидал, что вот-вот его вытащат из подвала и снова запихнут в карету, но шли часы, а он все еще оставался на месте, постепенно дурея от винных паров. Сменился часовой… Новый стражник то ли был менее подвержен дисциплине, то ли решил, что хуже уже не будет – спокойно слил в оставленную кружку последнее вино из бочки, нарезал ломтями мясо (избегая касаться обкусанной Гардом части окорока, брезговал, что ли) и приступил к завтраку. Спустя какое-то время сменили и его. Гард уже был в полуобморочном состоянии – нашел местечко поудобнее и попытался заснуть. Вроде бы и глупо тратить последние часы жизни на сон – но еще глупее без конца разглядывать скучающего сторожа.

Когда его вывели наружу, день уже перевалил за середину. Свежий воздух подействовал сильнее винных паров – все поплыло перед глазами, и Алкет ощутил, как подкашиваются ноги. Упасть ему не дали.

– Быстрее, говнюки, быстрее! – рычал незнакомый мужчина в дорогой мелкокольчатой кольчуге, перетянутой поясом, состоящим из серебряных квадратиков. Вероятно, рыцарь – и простому солдату, и даже сотнику такая кольчуга не по карману.

Он был довольно молод – вряд ли разменял третий десяток. Судя по тому, как кричит и суетится, – в армии недавно.