– Это помогало ей в работе и само по себе служило некоторой защитой?

    Она облегченно улыбнулась сквозь дым.

    – Верно, вы правильно поняли. Как вас зовут?

    – Илья, извини, что сразу не представился.

    Она чуть подняла левую бровь, у нее это был коронный прием, и довольно эффектный. Она стала гораздо понятнее мне, но оставалась еще одна зона, в которую мне нужно было вторгнуться.

    – Но у нее же не могло не быть здесь кавалеров? Хоть кто-то хотел ее затащить, ну не знаю, на курорт, в ресторан?

    – Многие хотели, но откровенные предложения делал только Боженогин. Но он очень странный тип, от него хочется держаться подальше.

    – А что в нем странного?

    Клавочка подумала, пуская струю дыма вверх. Теперь я понял, почему тут не ощущался дымный запах, высокие потолки и постоянное кондиционирование. И все равно, будь моя воля, всех курильщиков уволил бы. Или заставил бы бросить. Нет хуже привычки, чем эта, нет хуже и бездарнее растраты своего и чужого здоровья, чем пускать дым людям в лицо.

    – Мне попалась на глаза одна его старая фотография, так он там старше, чем сейчас. А ведь все время на глазах, всегда вертится у Фединого кабинета.

    – Сколько вы знаете языков?

    – Как вы догадались?

    – Что вы из иняза? Просто угадал, честно.

    – Три.

    Я осмотрел обшарпанные стены бывшего спортзала.

    – Газеты полны объявлениями о поиске девушек ваших примерно данных и возраста со знанием языков. К тому же опыт работы, к тому же…

    – Я знаю, – она почти идеально спрятала свое беспокойство.

    – Так что же вас тут держит? – Она промолчала. – Сомневаюсь, чтобы вам действительно платили по труду. Вся эта контора похожа на гнусную ограбиловку, где работают только те, кто поленился найти более качественную стартовую площадку.

    Она посмотрела за мое плечо. Я обернулся. Там стоял Бокарчук. В его глазах пылал огонь ненависти, но трусливой и неопасной. По крайней мере при нынешнем положении дел ее можно было не опасаться.

    – Полагаю, мы можем продолжать работать? – прошипел он.

    Я взглянул на Клаву. Как я сразу не догадался, как такая простая вещь не пришла мне в голову? Она была влюблена в этого провинциального премьера и готова была работать тут, вероятно, и бесплатно, лишь бы все время быть под рукой, видеть его, слышать его голос. Иногда, может быть, даже перехватывать его хорошее настроение и радоваться его мелким удачам…

    Не обратив на Бокарчука особого внимания, я наклонился к Клаве и попросил:

    – Могу я сегодня пригласить вас в ресторан? Предлагаю просто вкусно поесть и спокойно поговорить. Когда вы кончаете работать?

    Она испытующе посмотрела на меня, потом вдруг улыбнулась. Голову даю на отсечение, она вспомнила, как я таскал ее Бокарчука за галстук.

    – Приглашение принято. Но чур, вы завезете меня домой, мама всегда ждет меня к десяти.

    – Тогда в семь у Дома журналистов. Отведаем их кухни, говорят, у них недурной жульен.

    – В семь я успею, – царственно кивнула она.

    Я улыбнулся.

    – А теперь, если вас не затруднит, позовите, пожалуйста, некоего Сэма или Боженогина.