Капитан раздраженно хлопнул блокнотом по ладони.

    – Всегда так, как только из Москвы, так полная тьма.

    – Но это действительно следствие, от которого может очень много зависеть. Даже мне не говорят, что именно.

    – Что или кто?

    Менты всегда боялись наступить на хвост какой-нибудь важной фигуре, с которой они не в силах справиться. Это был генетический страх, впитавшийся в самый ворс их мундиров еще с коммунистических времен. И сейчас он стал еще больше, потому что к старым важнякам прибавилось много новых – крупные торгаши, холуи политических феодалов, превосходно защищенные деляги, крупные уголовники с мощными связями и интересами, выходящими за пределы всех мыслимых масштабов…

    – Может быть, и кто.

    Он с тоской посмотрел на своего лейтенанта, который все это наблюдал с интересом и пониманием, и стал разглядывать, как в распахнутом дверном проеме, откуда на террасу лился блеклый свет голой лампочки, копошились двое его подчиненных в штатском.

    – Ну, может, ты сам что-нибудь хочешь спросить?

    Я улыбнулся, как ни странно, улыбаться я мог, это было не очень больно.

    – Как вам удалось так быстро приехать?

    – В конце просеки, на даче академика Плавлева, есть телефон. Домработница вызвала сразу же, как только они выстрелили.

    Подъехал еще один милицейский «газик». Из него выкатился колобком мужичок с докторским нестандартным чемоданчиком. А потом еще один с мощной фотокамерой в особом чехле на плече. Это были эксперты. С переднего сиденья быстро выскочил мальчишка с румянцем во всю щеку. Он беспричинно улыбался, ему очень нравилась его служба – выезд на место, суета, допросы… Он нес мое удостоверение. Подошел к капитану.

    – Все правильно, судя по описанию, это он. Кстати, его начальник знал, что он поехал сюда на осмотр дачи и каких-то вещей.

    Капитан вздохнул, дело окончательно уходило, но он был не очень-то и раздосадован. Работа московских коллег всегда была для него темным лесом, слишком там отличались правила игры и шла охота на других зверей. Хотя в этом он, без сомнения, ошибался. Звери у нас с ним были примерно одинаковые, только у меня хватало полномочий на чуть-чуть другие средства.

    – Ну а сам, по доброй воле не хочешь чего-нибудь сказать?

    Вероятно, он так уговаривал преступников взять на себя дело, обещая оформить явку с повинной. Но этот трюк был не для меня. Я свое уже давным-давно взял и даже успел отсидеть.

    – Мне очень нужно быть в Москве до половины седьмого. Раз твои ребята там будут перерывать все, пожалуй, мы подъедем завтра.

    Он был не то чтобы недоволен, просто понял, что нечего тут ему делать. И внутренне смирился.

    – А ключи как же?

    Я поднялся, опираясь на поспешившего с помощью лейтенанта.

    – Говоришь, на даче академика домработница живет?

    – Он и сам проживает, только с нами разговаривать не захотел.

    – Вот у них ключи и оставь, если хозяйка возражать не будет.

    Капитан пожал плечами, посмотрел на пробитую Анатоличем почти до веранды дорожку для кресла на колесиках, на темное небо, с которого сыпались маленькие остаточные снежинки, и сказал:

    – Завтра, если снега не будет, попадете в дом без затруднений.