– Мне кажется, вы мне что-то хотите сказать? – спросила она, дружелюбно протягивая руку.

    Я взял ее руку и ощутил теплое, очень сильное рукопожатие. Это подкупало. И вся эта красивая, уверенная, спокойная женщина, создавшая собственный мир своим талантом и умом, тоже подкупала.

    – Не обращай внимания, он на всех так смотрит. А может, он уже в роли.

    – В какой?

    – По нашей легенде ты наняла Терминатора для расправы с этими обормотами, и я тебя об этом инструктировал.

    – Борь-Борь сказал мне, вы собираетесь жить у меня.

    Я посмотрел на Шефа. Раньше об этом следовало говорить, а не в машине, если с этим и вопросов практически не возникло, но он, вероятно, хотел, чтобы решение все-таки осталось за хозяйкой. И как выяснилось, зря. Он понял значение моего взгляда.

    – Да, только мы не захватили вещи, которые ему потребуются.

    – Если речь идет о купальном халате, полотенце…

    – Речь идет об оружии и спецтехнических средствах, – пояснил я как можно мягче.

    Я еще не придумал, как держаться с этой женщиной. С одной стороны – она мне нравилась. С другой – у нее должны быть очень серьезные возможности влиять на действительность, если она заставила Основного и едва ли не самый секретный сейчас отдел Конторы заняться ее проблемой. А это уже настораживало, как бы она ни выглядела. Что ни говори – восемь «лимонов» слишком слабый аргумент для этого.

    Конечно, была еще вероятность, что не она нас, а мы ее используем, но пока на это ничто не указывало. Впрочем, я надеялся со временем в этом разобраться.

    – Ага. – Она посмотрела на Шефа. – Когда вы приметесь за дело?

    – Мы уже в деле, Аркаша.

    Ох, не люблю я, когда женщинам дают мужские прозвища, или наоборот. Наверное, опять сказывается лагерное прошлое, где с этим очень строго. Ну да ладно, призовем на помощь Фрейда и назовем это боязнью гомосексуальной привязанности – а что еще остается?

    – Может быть, выпьем кофе?

    – Я бы лучше осмотрел дом, – предложил я.

    – Конечно. Петр Анатольевич вас проводит. – Она позвонила в колокольчик и повернулась к Шефу. – Ну а ты выпьешь кофе?

    Петр Анатольевич возник как привидение. Только дверь, которая открылась и закрылась за ним, указывала, что он – живое существо, а не дух из фильмов о кошмарных тайнах средневековых замков.

    Мы обошли дом, и я удостоверился, что все тут сделано гораздо лучше, чем можно было предположить.

    Дом состоял из трех этажей и подвала. Подвал был огорожен глухой, очень прочной – на бетоне – стеной, и у нас к нему не было доступа, равно как и к первому этажу, в котором разместилась какая-то коммерческая контора, ни сном ни духом не подозревающая о существовании Аркадии или кого-либо еще по эту сторону стены. Так сказал Анатолич, и мне показалось, он знает, о чем говорит.

    Второй этаж не имел выходов на проезжую часть, а два окна давно превратились в муляжи.