– Спрошу у Розмари. Если Нибур ошибся со связью, что будем делать?

– Вчера за мной наверняка кто-то шел, а нынче утром один тип на площади точно за мной следил. Увижу его еще раз – перемолвлюсь словцом. Он мне скажет, на кого работает.

– Так прямо и скажет?

– Обычно мне говорят про то, что я хочу знать.

– Почему?

– Потому что я вежливо спрашиваю.

Ричер вышел из башни черного стекла и направился на юг, оставив гостиницу позади. Нашел дешевую кафешку и пообедал. Затем медленно двинулся на север, в спорт-бар. Он пробыл на улице в общей сложности около часа, но не заметил слежки.

В полупустом спорт-баре на всех экранах показывали бейсбол. Он сел за столик в углу и стал смотреть игру «Кардиналов» с «Хьюстонскими звездами» в Хьюстоне. В рекламных паузах он поглядывал на дверь, но никого не увидел.

Алекс Родин позвонил Эмерсону домой. Тот ужинал с женой и двумя дочерями. От звонка он был отнюдь не в восторге.

– С этим Джеком Ричером надо что-нибудь делать, – сказал Родин.

– Не вижу в нем особой проблемы, – возразил Эмерсон, – фактов ему не переиначить.

– Я не о фактах, я об амнезии. Вопрос в том, как далеко готова пойти здесь защита.

– Это уж вашей дочери решать.

– Он оказывает на нее плохое влияние. Я почитал материалы по аналогичным казусам. Сплошной туман. Не в том закавыка, помнит Барр или нет, что делал в пятницу. А в том, поймет ли он сейчас ход процесса и хватает ли у нас доказательств вынести ему приговор без его личного признания.

– Я бы сказал, вполне хватает.

– Я тоже так думаю. Но нужно, чтобы Хелен примирилась с этим. А этот тип все время торчит при ней, сбивает с толку. Я ее знаю. Пока он при ней, она ни за что не проглотит пилюлю.

– Не вижу, чем я могу вам помочь.

– Мне нужно, чтобы вы его замели.

– Не могу, – возразил Эмерсон, – нужно, чтоб на него подали жалобу.

– Ну, так не спускайте с него глаз, – сказал Родин. – Сплюнет на тротуар – хватайте и чего-нибудь придумайте.

– У нас не Дикий Запад. Я не могу выгнать его из города.

– Возможно, хватит одного задержания. Главное – устранить его влияние. Он давит на Хелен. Без него она, конечно же, сдаст нам Барра.

Возвращаясь к своей машине, Линский испытывал адскую боль. Час на ногах был для него пределом. Когда-то давно ребра у него на спине одно за другим сломали кувалдой. Это называлось – играть на ксилофоне. Или играть гаммы. Он никому об этом не говорил. Зэку досталось похлеще. У «кадиллака» тихий двигатель и мягкие сиденья. «Кадиллаки» были из тех вещей, что превращали Америку в райские кущи. Наряду с доверчивыми людьми и связанной по рукам и ногам полицией.

Он ехал к Зэку, в его дом, стоявший в тринадцати километрах к северо-западу от города, рядом с его же камнедробильным предприятием. Большой экстравагантный дворец выстроил для себя лет сто тому назад богатый торговец мануфактурой. Когда-то дворец окружали сады, но Зэк приказал выкорчевать кусты и деревья, чтобы открыть широкий обзор. Никакого ограждения не было – разве Зэк мог провести еще день за проволокой?

Днем посетителей можно было хорошо разглядеть уже метров за двести, с наступлением темноты приборы ночного видения на камерах внешнего наблюдения позволяли сделать это чуть ближе.

Линский остановил машину и осторожно выбрался наружу. Парадная дверь открылась, и он увидел, что встретить его спустился Владимир. Значит, Ченко тоже должен быть тут. Зэк собрал всю верхушку, что означало: Зэк встревожен.