Король изобразил бровями столь знакомое по Архимагу удивлённо-задумчивое движение, что тут и менее искусный физиономист догадался бы, что эти двое часто и доверительно беседуют наедине.

    – Оставьте наше величество все, кроме перечисленных, - негромко распорядился монарх, и едва слышный вихрь тотчас вынес в двери всех пока ещё присутствующих. Почти всех.

    Когда за последним бесшумно закрылась створка, Лен уже набрался в душе решимости, а в груди воздуха.

    – Ваше величество, история ещё отнюдь не закончена. И мне нужна ваша личная помощь.

    Король задумчиво и понимающе покивал, а затем поинтересовался в том духе, ну какого ж ещё рожна надобно одному настырному, как болотный комар, чародею?

    – Первое. Сто двадцать тысяч флоринов. В двенадцати стандартных кошелях по десять тысяч, немедленно по моему отбытии из дворца, - Лен гордился собой - голос его таки не дрогнул.

    Оба мужчины и заинтересованно прислушивавшаяся Славка несколько мгновений старательно соображали, на что же могла бы понадобиться вовсе не сребролюбцу такая весьма внушительная сумма. И лишь Лен со своего места видел, каким пожаром заполыхали щёки красивейшей в мире то ли куклы, то ли статуи по имени Эльфире.

    – Да шут с ним, не обеднеем - интересно же, - хмыкнул король и кивнул. - Что ещё?

    – Второе. Какой-нибудь бы мне весьма звонкий титул и впридачу к нему самый красивый в королевстве замок. В то же время, сразу по отбытии из дворца. Для дела надо - не для тщеславия.

    На этот раз его величество думал чуть дольше, но тоже кивнул со словами, что запросто.

    – Сейчас же нами будет подписан соответствующий указ, и проведен через канцелярию незамедлительно, - и Архимаг почтительным полупоклоном подтвердил слова монарха.

    Лен заметил, что можно без всяких прилюдных церемоний - лишь бы королевская воля была потом официальным образом зафиксирована и таким образом обрела полностью силу закона. Его величество снисходительно кивнул - не учи учёного, мол - а кончик пера словно в сомнении уже застыл над поданным Архимагом документом. Вот он качнулся в воздухе, клюнул - и в несколько росчерков вписал в нужное место… ладно, подробности потом. Время, время не терпит!

    Удар фамильного королевского клинка, обрушившийся на плечо коленопреклонённого ведуна, одним махом вознёс того в такие выси, куда только мечты и залетают…

    – И последнее, ваше величество, торопливо проговорил Лен, когда с посвящением и клятвами было закончено. - Проходя отсюда по галерее, распорядитесь тихонько страже, что сегодня они меня больше не видели - равно как и всего, что я во дворце буду делать.

    И вот тут-то короля словно подменили. Взгляд его полыхнул гневом, а голос зазвенел тем металлом, который так обожают воины и которого побаиваются все остальные.

    – Не слишком ли ты много берёшь на себя, Лен из Дартхольме?

    Ах, как же дрожат коленки… да стойте вы ровно, не тряситесь! Не отводя взгляда, молодой ведун негромко, так, что королю пришлось даже прислушаться, произнёс:

    – Ровно столько, сколько могу поднять. Доверьтесь мне, ваше величество. Не потому, что больше некому - а потому, что у вас нет выхода. Или мне сказать вслух, какой малости стоит сейчас ваша жизнь? Даю слово мага, что всё будет хорошо - даже лучше, чем вы сами хотели бы…

    Фикус в углу дрогнул, и из-под его листа вынырнула серьёзная донельзя августейшая феечка. Пристально Виай всмотрелась в лицо замершего Лена, а затем повернулась к застывшему королю, чья ладонь уже лежала на рукояти шпаги.