Тут мне стало стыдно, все‑таки с Танькой мы дружили с детства. В общем, я как могла способствовала их браку, но чужое счастье стояло комом в горле. С работы она, по настоянию мужа, уволилась, и наша жизнь завертелась на разных орбитах. Депутатом Новиков не стал, что явилось для меня слабым утешением. Всех баб с тех пор я воспринимала потенциальными соперницами, делая исключение разве что для Светки: она мечтала о настоящей любви, а я об удачном замужестве. Чтобы не сыпать соль на раны, я старалась видеться с Танькой реже. Это было легче легкого, но несколько раз мне довелось побывать в ее доме, чтобы воочию увидеть, чего лишилась: трехэтажный особняк с бассейном, хамамом и крытым теннисным кортом. Ну на хрена все это Таньке? Она по привычке сама посуду мыла и платьишки выбирала все такие же серенькие. И по‑прежнему считала меня лучшей подругой (тут я мысленно усмехалась), может, потому, что других у нее попросту не было. А вот с сестрой они стали гораздо ближе. Я Ольгу после Танькиной свадьбы видела лишь раз, но охотно верила, что у той любовь к сестре вспыхнула со страшной силой, и она только что не жила в их доме. Амбиций у Ольги было не меньше, чем у меня, и к богачам поближе она держалась не просто так…

Благодаря Новикову Ольга получила клевую работенку и завела шашни с древним Греком, как сейчас выяснилось. Но он сам не дурак раззявить рот на чужое богатство, и Ольга с ним промахнулась… Хотя с ее напористостью и железным характером могла бы дожать.

Танькино счастье длилось примерно два года, потом начались мытарства. Она не могла забеременеть. Никаких особых проблем не было, просто не получалось. Врач посоветовал ей поменьше переживать по этому поводу, но она переживала. А еще примерно через год узнала, что у муженька есть любовница, не просто любовница, а, по сути, вторая семья: баба на сносях, которой он купил квартиру. Танька рассказывала об этом, заливаясь слезами, я гладила ее по спине и злорадно думала: так тебе и надо. Потом, конечно, стало стыдно, после чего пришла радость: ведь это Таньке рыдать приходится, притом что я запросто могла быть на ее месте, если б Новиков влюбился в меня, а не в подружку. Вслед за этим явилась и легкая грусть: везение вовсе не залог счастья. Сегодня везет, а завтра – фига с маслом. Богатые мужики всегда в цене, у их порога длинная очередь красавиц. Выйдешь за такого, и до конца дней не знать тебе покоя. Подобные мысли я поспешно гнала прочь, они вносили хаос в мою безупречную картину мироздания. Короче, в тот первый раз я как могла утешала Таньку и советовала ей мужа простить. А еще лучше не рассказывать о том, что она в курсе его неблаговидного поведения. Семью надо сохранить. Я пела о семейных ценностях и жертвенности, думая при этом: наплюй ты на эту дуру с пузом, у нее квартира, а у тебя дом с бассейном. И пусть этот гад попробует развестись: с хорошим адвокатом можно оттяпать себе увесистый кусок пирога и жить в свое удовольствие. Танька обещала молчать, но страдала. Звонки по ночам стали нормой. Я продолжала изображать лучшую подругу, хотя в ее мытарствах не видела толку. У меня куда больше поводов орошать подушку слезами. Время идет, и всех королевичей уже разобрали.

Еще год Танька худо‑бедно продержалась, потом решилась поговорить с мужем, хотя я ее от этой глупости отговаривала. Новиков с ее обвинениями согласился, но виноватым себя отнюдь не чувствовал, доходчиво объяснив женушке, что в их кругу все так живут. Танька похлопала глазами, а затем заявила, что она так жить не будет. Сергей Юрьевич ей вряд ли поверил. Четыре года в доме с бассейном и с золотой кредиткой в сумке чего‑то да значили. Но Танька была непреклонна и на следующий день подала на развод.

– И на раздел имущества, – подсказала я.