– Я думала, там кого-то убивают…

    – Идея хорошая, – многозначительно заметил Васька. – Этим как раз и займемся, когда ты оставишь в покое мою шкуру, разумеется.

    Я послушно разжала пальцы и кот с диким мявом рухнул на пол. Впрочем, Васька, как и все представители своего семейства, приземлился относительно бесшумно и на все четыре лапы. Уже хорошо, а то пришлось бы лечить беднягу.

    – Могла бы и помягче! – Бездна укоризны в зеленых глазах. – Смотри, пожалуюсь в Лигу защиты животных, и тебе запретят держать даже рыбок в банке за особый садизм.

    Я благоразумно пропустила слова котика мимо ушей. Страсть как любопытно было узнать, кого это угораздило забрести в такую глухомань ради сомнительного удовольствия попеть соло у подножия заброшенной башни. Интересно, на каких слушателей рассчитывает этот мартовский кот? На летучих мышей, что ли? Но как я ни старалась, до слуха долетало только маловразумительное завывание. Недолго думая я привычно высунулась из окна практически по пояс. Васька едва успел вскочить мне на спину и умело балансировал на моей пятой точке, служа противовесом, чтобы я не вывалилась наружу. Но эта секунда промедления заставила мое сердце испуганно замереть, пропуская удар. Раньше Васька всегда успевал, и просто не хотелось задумываться, что именно случилось бы с моей тушкой, не поспей кот вовремя.

    Внизу парень в белой рубашке самозабвенно выводил:

    – Рапунцель! Рапунцель! Сбрось мне свои косы!

    Я недоуменно уставилась на кота:

    – Не поняла. Чего он хочет?

    – Чтобы некая Рапунцель сбросила ему косы.

    – Зачем?

    – Не знаю, – пожал плечами котик. – Может, он решил сена накосить собственной буренке.

    – Ночью в лесу? – засомневалась я.

    – Ой, Вика! Ну кто их, деревенских, разберет? У них вечно то надои, то покосы, то куры понеслись, то пшеница не уродилась… Может, ему днем некогда было…

    Действительно, странный парень какой-то. Это ж надо додуматься устраивать ночью сенокос в лесу, полном нежити! Ладно, про нежить это я, пожалуй, загнула. Но волколак-то имеется, значит, частично я права.

    – Эй, мужик! – заорала я, чуть не вываливаясь наружу от усердия. – Здесь твоей этой… Ну как ее там?.. Рапиры… нет!

    – Рапунцель, – услужливо подсказал котик.

    – Рапунцели нет! Она ушла!

    – И судя по заброшенности внутренних помещений, уже давно. Только он тебя не слышит.

    «Почему?» – искренне удивилась я.

    – Токует как глухарь.

    – И что теперь нам делать? – Это уже вслух. – Спать хочется.

    – Просто дай ему желаемое, авось заткнется.

    «Ага, – закивала я. – Или загнется».

    – Это еще почему?

    «А тебе когда-нибудь коса на голову с башни падала?» – поинтересовалась я.

    – Стесняюсь спросить. А тебе?

    Я гордо проигнорировала ехидство клинка. И даже не стала грозиться магическим вмешательством в собственный организм, дабы извлечь остряка-самоучку наружу. Не дождется. Вот возьму и назло ему останусь демоницей!

    – Что теперь будем делать? – вопросил котик.