Джейн уловила зловещую нотку в голосе Кроу. И поняла: наверху ее ждет нечто куда более страшное, чем эта залитая кровью библиотека.

– Я могу проводить тебя наверх, Джейн, – спокойно предложила Маура.

Вслед за подругой Джейн вернулась в прихожую; обе женщины молчали, словно это суровое испытание легче было переносить без слов. Поднимаясь по лестнице, Джейн повсюду, куда ни глянь, замечала сокровища. Антикварные часы. Картина с изображением женщины в красном. Риццоли автоматически отмечала про себя все это, даже готовясь к тому, что ждало ее на верхних этажах. В спальнях.

Преодолев последние ступени лестницы, Маура свернула направо и отправилась в комнату, которая располагалась в самом конце коридора. Через открытую дверь Джейн увидела своего напарника детектива Барри Фроста; его руки обтягивали зловеще-багровые перчатки. Он стоял, прижав локти к бокам; такую позу инстинктивно принимает любой полицейский на месте преступления, чтобы избежать перекрестного загрязнения. Увидев Джейн, Барри печально покачал головой; его взгляд будто бы говорил: «Я тоже не хотел бы находиться здесь сегодня, в такой погожий денек».

Риццоли шагнула через порог и чуть было не ослепла от солнечного света, струившегося в комнату через огромные окна во всю стену. В этой спальне занавески были не нужны, потому что окна выходили на огороженный забором двор, где листва японских кленов отливала оттенком красного вина и во всей своей красе цвели розы. Однако внимания Джейн требовали вовсе не они, а труп женщины. Сесилия Акерман, в бежевой ночной сорочке, лежала в кровати на спине; одеяло закрывало ее до плеч. Она выглядела моложе своих сорока восьми лет, отдельные пряди ее волос были искусно окрашены в светлый тон. Глаза Сесилии были закрыты, а лицо казалось до жути безмятежным. Пуля вошла чуть выше левой брови. Округлый след от пороха на коже говорил о том, что это контактная рана: когда нажали на спусковой крючок, дуло было прижато ко лбу женщины. «Ты спала, когда убийца выстрелил, – решила Джейн. – Ты не кричала и не сопротивлялась, ты не представляла опасности. Но незваный гость все-таки вошел в эту комнату, подошел к постели и выстрелил тебе в голову».

– Будет еще хуже, – пообещал Фрост.

Риццоли взглянула на своего напарника. В резком утреннем свете его лицо казалось осунувшимся. Но в глазах Барри Джейн заметила не просто усталость, – то, что Фрост увидел, потрясло его.

– Комнаты детей находятся на третьем этаже, – будничным тоном сообщила Маура. Она сказала это так, словно была агентом по недвижимости, описывающим особенности роскошного дома.

Джейн услышала скрип над головой, шаги членов еще одной команды, которая передвигалась по комнатам, расположенным этажом выше, и внезапно вспомнила тот год, когда еще в старших классах школы помогала устраивать дом ужасов на Хеллоуин. Они разбрызгивали красную краску и изображали нарочито жуткие сцены, куда более жуткие, чем в этой спальне с безмятежной покойницей. Действительность способна ужасать и небольшим количеством крови.

Маура направилась к выходу из комнаты, тем самым показывая, что все важное здесь они уже увидели и теперь пора двигаться дальше. Джейн пошла вслед за ней к лестнице. Золотистый свет струился вниз сквозь застекленную крышу, и создавалось ощущение, будто они поднимаются по райским ступеням, однако этот путь вел совсем в другое место. Туда, куда Риццоли вовсе не хотелось попасть. Нехарактерная для Мауры летняя блузка казалась крайне неуместной – примерно как ярко-розовый наряд на похоронах. Пусть это была всего лишь незначительная деталь, однако она досаждала Джейн и даже раздражала ее: ну почему сегодня утром, в тот день, когда погибли трое детей, подруга выбрала именно этот жизнерадостный цвет?

Женщины достигли третьего этажа, и Маура грациозно отступила в сторону, приподняв обтянутую бахилой ступню над каким-то препятствием на лестничной клетке.