Следующие полтора часа проходят в режиме тревожного ожидания. К концу полёта, у меня появляется стойкое ощущение, что нас обнаружат. Слишком уж, длительный, прошёл промежуток времени. Впрочем, несмотря на все сомнения, приземляемся мы вполне спокойно. Единственное «но» — меняем место посадки. Если изначально, вертолёт должен был сесть на площадке около терминала, где и предполагалось пройти паспортный контроль, то теперь мы выгружаемся в непосредственной близости от самолёта, тоже сменившего своё расположение. Не знаю, каких денег это стоит японцам и кто тот человек, который выступает в качестве подставного лица. Но у него точно есть неплохие контакты в аэропорту.

Всё оружие оставляем на борту вертолёта. После чего, быстро отправляемся в стоящий неподалёку самолёт. Аню транспортирую к трапу на руках, предварительно избавив от оружия и боеприпасов. Когда поднимаюсь в салон, неся девушку, ловлю на себя напряжённый взгляд стюардессы. Скорее всего её предупредили о «специфике» пассажиров. Но вряд ли она ожидала увидеть группу людей в армейской форме, с раненым на руках.

Оказавшись внутри, вижу груду сваленной на одной паре сидений одежды. На полу стоят коробки с обувью. Видимо, Кичиро обеспечил срочную покупку и доставку на борт. Аккуратно усадив Свортову в хвосте, переоблачаюсь сам, сбрасывая армейский костюм. Спустя несколько минут, становлюсь похожим на относительно респектабельного человека. Следующей задачей становится переодеть Аню, что с учётом её состояния — достаточно сложная задача.

Командир Накагава было посылает к ней одного из своих бойцов, но заметив мой взгляд, тормозит его и велит передать приготовленный для девушки комплект, мне. В итоге, я минут десять провожу в хвосте, занимаясь этой задачей. В процессе приходится снять повязку, под которой обнаруживается, уже почти затянувшаяся рана. Если я правильно понимаю, Накагава использовали что-то вроде «медицинского клея», созданного «биологами». Препарат, многократно усиливающий регенерацию и восстановление. А вкололи его аналог, который действует по схожему принципу, но уже изнутри.

Пограничники появляются ещё минут через пять, когда мы уже все расселись по местам. Я располагаюсь рядом со Свортовой, на глаза которой натянул маску для сна, расположив девушку в позе, похожей на отдых. При близком осмотре, это не поможет. Но, если верить Кичиро, то до этого дойти не должно.

Действительно, пара офицеров даже не проходит внутрь салона. О чём-то беседуют с японцем и старшей стюардессой около входа, после чего быстро «прокатывают» всю пачку паспортов, которые он держит в руках и ставят в них штампы. Вся процедура, занимает, максимум, пару минут. В этот момент понимаю, что не уточнил, по каким документам мы летим. Но у Накагава этот вопрос, видимо, был отработан сильно заранее.

Ещё пятнадцать минут ожидания, десять рулёжки и мы уже набираем разгон, после чего поднимаемся в воздух. Кичиро сразу удаляется в кабину пилота, а я размышляю о том, что нам ещё довольно долго придётся быть в воздушном пространстве России. При этом, небольшой пассажирский самолёт точно не сможет выполнить манёвр уклонения от ракеты «земля-воздух». Впрочем, как выясняется через пару минут, командир японцев думает о том же самом. Когда я подхожу к нему, сразу начинает говорить, не дожидаясь вопроса.

— Маршрут скорректировали перед вылетом. Сейчас идём к границе с Казахстаном. Потом пролетим над уйгурами и окажемся в воздушном пространстве Китая.

Кивнув ему, вычёркиваю один вопрос из списка, сформированного в голове. И озвучиваю второй.

— А что за документы? Когда попадут в базу — нас не вычислят?

Внук Изао позволяет себе лёгкую усмешку.

— Мы все летим по паспортам Константинополя. Выдуманные фамилии, чужие фотографии, только отчасти похожие на нас.