Этого и следовало ждать. Доротея смотрела в пустоту, мысленно представляя себе состояние их счетов.

– И сколько предложили?

– Годовой оклад.

– А мне бы пригодился человек, который ездил бы по оптовым рынкам, – сказала Доротея и только после этого сообразила, как это обидно было слышать Вернеру.

– Ничего себе жизнь, – злобно пыхнул он. – Больше я в ней ни на что не гожусь.

Она потянулась через стол, взяла его за руки.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Но посмотри, ты же просто маешься с этой работой. Она уже едва окупается, и каждый день такие дальние концы…

– Вот ведь как, – упрямо продолжал он. – Больше я ничего не умею. Ну, программа «Ява». Ну, «Ассемблер». Кому это всё теперь нужно? Бесполезные пустяки. – Он резко откинулся на спинку. – Вот стол сколотить – это дело. Вот что надо уметь. Корову подоить. Поле вспахать.

Так Вернер ушёл со своей работы. На часть его выходного пособия они купили небольшой фургончик (а их непродажный джип продолжал себе тихо ржаветь), и отныне он вставал ни свет ни заря, чтобы вовремя поспеть на оптовый рынок. Он обнаружил, что это вовсе не простое дело – распознавать хорошие товары и выгодные предложения, равно как и выстраивать правильные отношения, чтобы получать нужный товар и при дефиците. Он учился – часто на ошибках – определять, кому можно доверять, а кому нет, и постепенно вникал в дело. Иной раз даже получал удовольствие.

Он видел, что они устроились ещё ничего. Один турок, торговец овощами, рассказывал про своего брата, у которого в Анталии был большой отель: тому пришлось его закрыть, потому что туристы больше не приезжали. Вообще туризм практически прекратил существование, денег на отпуск больше ни у кого не было. В тех регионах, куда раньше люди приезжали отдыхать, теперь царила нужда, и кто мог, бежал оттуда.

– И моему брату ещё хорошо, – сказал торговец в заключение. – Ты слышал про Крым? На Чёрном море? Там эпидемия.

Действительно, всё чаще приходилось слышать, что в прежних райских курортных областях свирепствовали эпидемии, и среди них болезни, с которыми, считалось, было навсегда покончено, – такие как дифтерия и чума.

С приходом весны обнаружилось, что в Германии всё труднее достать новую обувь или одежду. Поскольку текстиль в Германии практически не производился, а перевозка из стран, куда это производство было перемещено, непомерно подорожала, людям всё чаще приходилось буквально драться за майки или нижнее бельё. Курсы кройки и шитья и торговля тканями переживали бум, и снова в продаже появились журналы с выкройками.

Единственным в какой-то мере положительным итогом стало то, что некоторые исчезающие породы рыб восстановились, потому что рыболовецкие суда реже выходили на лов, а многие фирмы закрылись.

А потом лопнул проект ТДП.

За окном лил дождь, гремел гром и сверкали молнии – настоящее расточительство энергии, а в это время Вернер и Доротея сидели в своей гостиной и читали заключение, пришедшее из банка.

Заключение, сделанное специалистом по поручению банка, гласило: максимальный коэффициент полезного действия 85 % практически недостижим. Процесс термической деполимеризации и расчёт его рентабельности основывался на допущениях, которые в будущем больше не осуществимы. Концепция исходила из того, что в наличии будут избытки отходов определённых категорий: пластика, автомобильных шин, органических отходов животноводства и так далее. Однако это – отходы прежнего, энергетически обеспеченного хозяйства, которое сейчас как раз исчезает. Приходится принимать во внимание, что этот вид отходов в обозримом времени станет недоступным. Тем более что эти отходы уже сегодня находят другое применение, а частично пользуются товарным спросом и раскупаются, так что даром их уже не получишь.