— Да? — она немного ускорилась, и я могла сказать, что она нацелилась на вход в метро. На одно мгновение моя кожа охладилась. — Хорошее или плохое?

— И то, и другое. Знаешь, как когда тебе о чем-то напоминают, а ты не можешь заткнуть его достаточно быстро? — как ударить ножом и повернуть его? Да, так.

— Как, например, плохой конец? — но она успокоилась, уголки ее губ опустились. — Да. Знаю.

— Он все, что было у меня, — я смотрела на тротуар, потом посмотрела вверх, проверяя улицу. Нэт позаботилась о том, чтобы направлять нас.

— Вынуждена быть грубой, учитывая, что у тебя умерла мама и вообще.

Я пожала плечами.

— Да. Хотя я просто не думала об этом. Сначала ушла бабушка, а потом папа. Я не скучала по ней. По крайней мере, не так, как папа. Он все время скучал по ней. А теперь...

— Отстой, — она подождала, собиралась ли я говорить что-либо еще, и я была на грани паники, когда она меняла предмет разговора. — Мне показалось, что тебе сегодня надо отвлечься, и парни были игрой.

— Спиннинг и другие? — я немного приободрилась. На сегодня я исчерпала весь запас свободного общения, и она бы не делала из этого огромную проблему. — У нас будет пробежка?

— Что-то типа того. Не спрашивай, это сюрприз.

Я закатила глаза, расслабляя кулаки, сжатые в карманах. Вздохнула.

— Господи, хорошо. Только если после этого мы поедим. Я умираю от голода!

— На этот раз. Не думай, что я не заметила, как ты превращаешься в анорексичку. Это плохо для тебя. Тебе нужны калории для становления, детка.

Если бы я просто могла пройти становление и покончить со всем, вместо того чтобы висеть на краю, это было бы прекрасно. Я фыркнула.

— Я и моё сало, правильно?

— Тощий птенец. Хотела бы я иметь твои проблемы.

Нет, не хотела бы, Нэт. Но она пыталась помочь. И если ты девушка, то делаешь это — говоришь, что завидуешь чему-то. Подбадриваешь друга. Это как когда парни глумятся друг над другом. Так обычно поступают друзья.

— Хотела бы я иметь твои бедра, детка, — тем не менее, именно это я и имела в виду. Она имела изгибы во всех нужных местах, а те кошачьи глаза были просто смертельны!

В нескольких смыслах.

Она усмехнулась, пальцем зачесала назад прекрасные, гладкие волосы.

— Тогда я пожертвую частью своих бедер. Ты также можешь забрать часть сисек.

— Пересадка сисек? — мы вдвоем взорвались смехом, и, когда она продела свою руку через мою и потянула меня к лестнице в станции метро, я могла почувствовать под ее жакетом кобуру с оружием, твердую и обнадеживающую. По мне пробежали мурашки, но исчезли к тому времени, как Нэт дважды сильно ударила своей MetroCard, и мы прошли дальше.

* * *

Северная часть Центрального Парка, возле пруда, была зеленой и вся в тени. Группа из примерно десяти мальчиков околачивалась рядом, несколько из них стояло возле деревьев, которые были достаточно большими, чтобы на них можно было залезть, и выглядели они точно так же, как любая бригада головорезов. У одного или двух из них были толстовки, но большинство из них были одеты в майки и джинсы или штаны цвета хаки, ботинки и кроссовки; единственная вещь, которая отделяла их, — подвижная грация оборотней. Они двигались так, будто проталкивались через высокую траву, что отличало их от жуткой быстроты дампиров. Солнечный свет проходил сквозь листья, делая их пятнистыми, а нормальные человеческие глаза просто не заметили бы это существенное различие.

Люди чертовски гениальны в том, чтобы не видеть того, чего они не хотят видеть. Это характерная человеческая черта, наряду с борьбой против абстрактных принципов и тяге к нездоровой пище.