– Замечена активность дисколетов «хозяев» в секторе 11/18, то есть буквально в сорока километрах от нашего лагеря, насчитали за два часа четыре взлета и посадки. Подошли почти вплотную. С удаления в триста метров в полдень из-за серой мглы почти ничего не видно. Различимы купола наших походных палаток, и все. Ближе подходить не рискнули.

Рада устало приподнялась с кучи наваленных на камни теплых шкур и поискала глазами девчонок из своей пятерки, все они, уже переодетые в спортивные костюмы, доставшиеся в наследство от прежней сладкой и теплой жизни, занимались распаковкой, чисткой и сушкой своей амуниции. Переданный группе на время выполнения операции спортивный блочный лук и комплект стрел в чехле уже были сданы в кладовку интенданту. Однако, заметив жест Ресты, Рада опять уселась на камни. В командном углу уже начали собираться командиры других пятерок, усаживаясь полукольцом лицами к Архану.

– Правильно сделали, что не полезли наобум. Итак, караван захвачен, возможно, уничтожен, хотя, может быть, частично не тронут и оставлен в качестве приманки. Я бы именно так поступила. Но до тех пор, пока у нас есть основания считать, что в нем остаются живые бойцы, мы обязаны предпринять меры к их освобождению. Освобождение имеет смысл только в двух случаях: все захватчики, которые на момент атаки окажутся рядом с лагерем, должны быть уничтожены; все освобожденные должны быть проверены на наличие поставленных маячков. Иначе эта атака будет для нас последней. Исходя из поставленной задачи, жду предложений по тактической концепции с учетом всех имеющихся факторов. Причем жду прямо сейчас. Пейте чай.

А пока жизнь в «Борделе» текла размеренно и планомерно, полностью укладываясь в предписанную колею. Девчонки из Службы оперативного обеспечения занимались мелким ремонтом, в том числе и коммуникаций, для чего регулярно лазали в цоколь. Меняли выгоревшие пиропатроны в системе автономного отопления комплекса на свежие, «отжимая» со склада всегда чуть больше, чем нужно. Склад, он же двадцать пятый сектор «ромашки», считался закрытой зоной. Но закрытыми были лишь большинство его внутренних отсеков, а не весь ангар целиком. Попыток проникнуть в закрытые помещения до поры до времени не предпринимали. Пару раз в жилых секторах срабатывали датчики пожарной опасности, но оказывалось, что причиной были сами датчики, которые и меняли на новые. Однако сам факт срабатывания и алгоритм действий, предписанный пожарной команде, натолкнули безопасников на свежую мысль. Спровоцировать подобный инцидент в двадцать пятом не составило труда. В упаковку свежих сменных пиропатронов запихнули отработанный на две трети, то есть с нехилым остаточным тепловыделением, и отнесли эту упаковку на склад. Через полчаса термостойкая упаковка накалилась до бордового состояния, и из-под нее повалил дым, который сквознячком, создаваемым системой вентиляции комплекса, потянуло по соседним отсекам…

Пожарники, аж подпрыгивая от счастья, рванулись «тушить» пожар. Как ни странно, они оказались у входа в ангар в ту самую секунду, когда заорали базеры противопожарной системы. Поливальный автомат еще не включился ввиду отсутствия открытого пламени, зато все двери в помещениях, охваченных задымлением, оказались разблокированы. Первая же оперативница, ворвавшаяся на склад, на ходу натягивая защитные перчатки, схватила со стеллажа упаковку пиропатронов и закинула ее в противопожарный бокс. Вторая начала распахивать все двери подряд. Аварийные лампы осветили бесконечные ряды стеллажей, содержимое которых заставило остальную группу застыть с широко открытыми ртами…

Два ОПБ после полной реактивации спустили в отхожую часть транспортной сети, в одном находилась разрушенная в пыль упаковка пиропатронов, а второй, как ни странно, оказался пустым. Его же содержимое в этот момент было аккуратно разложено в одном из аппендиксов цокольного этажа на широком столе.