— Дома есть… яхту купим… — сказала тогда Лили, и все с ней согласились.

Но если яхту или яхты, как и многое другое, купить еще только предстояло, то с самолетом решили не тянуть. Амфибию приобрели во франкской Саванне, и оттуда уже летели сами, делая лишь короткие остановки для дозаправки и отдыха. Честно говоря, даже Реутов, чувствовавший себя после приема «папенькиного зелья» значительно лучше остальных, первое время уставал все-таки быстрее обычного. Но, кажется, после отдыха на британском Кайкосе, дела заметно пошли на лад, и не у него одного.

— Мне кажется, это за тем мысом. — Крикнул Давид. — Видишь?

— Вижу! — Вадим снизился еще немного, и еще.

Теперь они летели пусть и не над самой водой, но все-таки очень низко. Во всяком случае, по временам казалось, что стоит лишь высунуть в форточку руку, и без труда дотянешься до проносящейся под крылом чистой, спокойной воды, такой прозрачной, что кое-где было видно и дно, покрытое белым песком и заросшее кустиками каких-то водорослей. Между тем, залюбовавшись великолепным зрелищем — игрой солнечных бликов в хрустально прозрачной воде — Вадим чуть не прозевал самое главное. Самолет перевалил через узкий мыс, и глазам Реутова открылось видение мечты. Склон поросшего соснами холма, крошечная бухта и несколько белоснежных домиков, образовывавших нечто вроде «деревушки», расположившейся как раз между лесом и морем.

— Ох! — Вырвалось у Вадима. — Ведь я не грежу?

— Нет, не грезишь! — Рассмеялся Давид. — А ты, Марик, что скажешь?

— А что тут скажешь… Это они? — Голос Марка заметно дрогнул, но и то сказать, когда-нибудь дает слабину даже оружейная сталь.

Женщин, вскочивших при появлении самолета из шезлонгов, было ровно три, но это могло бы быть и простым совпадением, если бы с ними не было еще и девочки…

Ответа на свой вопрос Греч не получил. Во всяком случае, вслух никто ничего не сказал. Сейчас каждый остался наедине с самим собой, своими мыслями, своими чувствами и женщиной — одной из трех — ожидавшей его внизу, на линии прибоя. Но, если пассажиры только и делали, что пялились в окна, Реутов должен был еще и «рулить». Вот он и «рулил», выводя самолет на посадочную глиссаду, приводняясь, разворачиваясь в веере брызг, над которыми тут же встала россыпью пиратских сокровищ великолепная радуга, и, подгребая наконец на самых малых к деревянному пирсу, по другую сторону которого был причален — за временным неимением яхты — большой белый катер. К тому моменту, как выпрыгнувший на дощатый настил Давид принял конец и начал принайтовывать гидросамолет к кнехту, роль которого выполнял обыкновенный слегка обтесанный брус, по пирсу навстречу своим мужчинам уже неслись четыре не слишком одетые женщины. Причем если Вероника просто радостно визжала, как и положено маленькому ребенку, то некоторые дамы постарше откровенно орали, враз забыв о политесе и прочих разных приличиях. Но и мужчины далеки были от канонов франкской куртуазности и традиционной российской чопорности. Едва успев заглушить мотор, и даже не проверив, как и что там с причальным концом, Вадим пулей вылетел из кабины самолета. В два гигантских прыжка сократил до нуля расстояние, отделявшее его от бегущей навстречу Полины и, подхватив счастливо смеющуюся женщину на руки, сиганул вместе с ней — свихнувшись, вероятно, от полноты чувств — в теплые объятия моря.