Казалось, наслаждение продлится вечно. Казалось, им навечно предназначено остаться слитыми воедино.

Но почти непереносимый гнет и восторг начали спадать, и они долго лежали рядом и просто молчали, потому что ни один из них не знал, чем все это кончится.

Когда она проснулась, выяснилось – Ник пропал. Но не совсем, потому что его вещи все еще лежали в углу гостиной, а на корабль он без своей сумки вернуться не мог. Нигде в доме он тоже не отыскался. Дженну это не удивило, ведь и на корабле он избегал ее по утрам после проведенной вместе ночи. Но все же она огорчилась. Неужели ради того, чтобы облегчить неизбежный отъезд, он нарочно ее избегает?

Сдерживая щиплющие глаза слезы, она занялась привычными хлопотами и детьми, стараясь при этом не вспоминать те мгновения, когда Ник был рядом и то, как они все делили пополам.

Дженна одела и накормила двойняшек и тоже решила выйти на люди. Черта с два она будет сидеть дома, хандрить и ждать, пока вернется Ник и разобьет ей сердце сообщением об отъезде. У нее есть собственная жизнь, и только ей, Дженне, решать, как ее прожить. Она взяла с собой сумочку, запасные подгузники, устроила малышей в детских креслицах на заднем сиденье машины и завела мотор.

– Не волнуйтесь, парни, – заявила она, глядя в зеркало заднего вида. – Все будет прекрасно. Папочка ушел, но мамочка с вами. Я вас никогда не брошу.

У нее из глаз опять брызнули слезы, и она отчаянно заморгала, чтобы поскорее от них избавиться. Нечего плакать. Она провела невероятную ночь с человеком, которого любит, жалеть об этом не собирается, и… будь что будет.

У нее зазвонил мобильный. Взглянув на экран, она увидела незнакомый номер:

– Алло?

– Дженна.

Услышав журчавший в ухе низкий голос, она сдержала вздох:

– Ник.

– Ты дома?

– Не совсем. Я в машине. Я взяла мальчиков погулять, и… – она старалась говорить легко и беззаботно.

Он перебил:

– Отлично. Есть что-нибудь пишущее под рукой?

– Да, ручка, но…

– Записывай.

Она удивилась, но полезла в сумочку за ручкой и записной книжкой. Хорошо, что и то и другое у нее всегда было с собой.

– Ник, что это значит?

– Я хочу тебе кое-что показать, для этого ты с мальчиками должна приехать сюда.

– Куда «сюда»?

– В Сан-Педро.

Она чуть не застонала:

– В Сан-Педро?

– Дженна, сделай это для меня. Ладно? – он помолчал и добавил: – Пожалуйста.

Она изумилась: случая не было, чтобы он сказал ей «пожалуйста».

Потом она хмурилась, но послушно записывала все, что он ей диктовал.

Ник закончил, и она сказала:

– Хорошо, я приеду примерно через полчаса. Будь там.

– Жду.

Больше она ничего спросить не успела, потому что он отключился. Дженна сердито бросила телефон на соседнее сиденье.

– Ну, парни, мы едем на встречу с вашим папочкой.

Купер о чем-то заворковал.

– Нет-нет, я не понимаю, в чем дело, но с вашим папашей это может быть что угодно, – ответила она сыну.

«Что угодно» оказалось одноэтажным деревянным коттеджем под двухскатной крышей с массивной каминной трубой посередине и полуподвалом. Он скорее подошел бы для Южной Калифорнии, но это был самый красивый дом, какой Дженна видела. И пребольшой. Пари можно держать, что внутри него поместилось бы пять таких домиков, как ее собственный. Кроме того, в нем должна была бы жить целая семья.