Эл Робертсон. Взломанные небеса
Станция - 1
Шаттл развернулся, и ледяные колоссы вспыхнули и заискрились под лучами солнца. Судя по всему, зрелище впечатлило и па яца – Хьюго Фист не сказал ни слова. Перед Станцией в мертвой пустоте висела дюжина «снежинок». Меньшие – всего с полкилометра в поперечнике – вращались, сияя отраженным светом. А их большие, величественные сестры, сложной конструкции, с массивной кристаллической решеткой, и сами излучали сияние. За ними виднелась оставленная людьми, затянутая ядовитыми тучами Земля. Их хаотическое роение, казалось, оскорбляло холодное совершенство кораблей. «Боевая эскадра Тотальности – здесь?! – прошептал изумленно Фист. – Дружок мой Джеки, выходит, мы и в самом деле проиграли войну». «Если верить Заре, их военные силы прибыли месяц назад – чтобы поддержать дипломатов, договаривающихся о мире». «Что, лазил в сеть? Смотрел новости? А я думал, ты уже завязал с этим». «Просто хотел узнать, куда мы возвращаемся», – пояснил Джек. «Разумеется! И заодно отправить очередное письмо Андреа. Гарри – покойник, она тоскует в одиночестве, и тут ты наконец вернулся из тюрьмы. А вдовушка не отвечает. Ну не странно ли?» Джек промолчал. Только письма Андреа и спасали его два последних тюремных года. Ее послания помогли примириться с жизнью военнопленного и неминуемой скорой смертью. Джек ожидал, что Андреа будет вне себя от радости, узнав о его возвращении домой, на Станцию. Но он не получил ответа ни на письмо, сообщавшее об освобождении, ни на все прочие, отосланные после. Джек снова выглянул в окно. Шаттл приближался к «снежинкам». Они плыли в пространстве, как замерзшие звезды. Вокруг них роились патрульные дроны. Позади виднелась Станция – величайшее творение Королевства. Семь долгих лет Джек лишь мечтал о родном доме. Таком огромном – целых девять километров длиной и два с половиной километра в самом широком месте. И каждый его квадратный сантиметр – донельзя уродлив. Башни-близнецы Дом и Док торчат ржавыми мусорными баками из Бородавки – выпотрошенного астероида, зажатого между ними будто срам между ног. Если и было хоть что-то красивое на Станции, так это грузовые причалы. Их светящиеся линии мерцали над открытым жерлом Дока, тянулись от Хребта, изгоняя пустоту и заполняя ее собой. Хребет был усеян лампами: их свет заменял Станции солнце. Он тянулся вдоль продольной оси от порта до самого края Дома. И конечно же, до Небес – сине-зеленого кольца за Домом. Но теперь безупречное сияние Небес казалось Джеку холодным и равнодушным. Оно больше не трогало его душу. Джек оставил богов Пантеона еще пять лет назад, отказавшись воевать за них. Шаттл слегка изменил курс, и показалась внутренность Дока: спрессованный сгусток фабрик, офисов, жилых районов и зон отдыха. Казалось, огромная полуразваленная машина истекала домами на внутреннюю поверхность цилиндра, пока не слепилось подобие города. Издали трудно было разглядеть детали. Но их дорисовала память. Джек представил улицы, где прошло его детство. Когда-то он оставил их, надеясь никогда больше не возвращаться. «Внутренность мусорного бака», – подумал он о них и улыбнулся печально, представляя, как Андреа бранит его за цинизм. Она помогла ему увидеть их красоту в те несколько месяцев, которые Джек и Андреа провели вместе, прячась от всех. |
