Некоторое время окошко чата светилось пустотой: видно, по ту сторону переваривали его наглость. Он ожидал взрыва негодования, потом попытки поторговаться: за сохранение анонимности, за ее нарушение, или просто за деньги. И приготовился к переговорам: муторным и бессмысленным… которые он тоже поставит в счет.

Но вместо этого экран осветился. Он неопределенно хмыкнул: работать с умными клиентами лучше, они хотя бы не мешают… но проблемы умных людей всегда гора-аздо заковыристей, чем беды дураков. Он увидел комнату, открывшуюся в узком диапазоне веб-камеры, и двоих, тесно, плечом к плечу, сидящих на кровати, и мысленно даже не застонал, а взвыл.

— Сейчас он скажет, что частные сыщики не лезут в дела разведок, и отключится! — зло сказала девушка, и нервно ткнула пальцем в дужку, поправляя очки. Промахнулась, попав в стекло — с координацией движений у нее было не очень хорошо. Моргнула несколько раз, и даже не опустила, а уронила руки на колени, принявшись теребить слишком широкую штанину больничной пижамы.

Он говорил про умных людей и заковыристые проблемы? С его стороны умнее всего сделать как она сказала! Потому что проблемы такой степени заковыристости, как у этих двоих, ему точно не решить, а вот самому обзавестись нерешаемыми проблемами — проще простого. Он даже потянулся к мышке, собираясь одним щелчком избавиться от опасных клиентов… и нет, не щелкнул. Была ведь еще и репутация, построенная именно на вот таких делах, взять которые никто не осмеливался. И бешенные гонорары, которым завидовали коллеги по ремеслу, и… Он решительно отмел мысленную суету: привычка обманывать и уговаривать самого себя у него, конечно, была, как у всех, но он с ней жестко боролся. Ему просто до зуда в пальцах было интересно, чего хотят эти двое. В общем, он, конечно, умный — иначе не стал бы тем, кто он есть. Но сумасшедший. И смиримся с этим.

— Я успею сделать это и после того как вы изложите свое дело.

Если сейчас ее папаша скажет пафосную дурь, вроде «Тогда уже отключаться будет поздно!», отключится в самом деле. Потому что они все же дураки, и ничего интересного не расскажут.

Пожилой, слегка обрюзгший, лысоватый тип рядом с девушкой только усмехнулся понимающе и уставился прямо в камеру ожидаемо цепким, внимательным взглядом. Непонятно, правда, что он рассчитывал там разглядеть, кроме темного экрана и аватарки: толстопузого джентльмена с сигарой.

— Что вы о нас знаете? — слегка нахмурился пожилой.

— Ничего. — ответил он.

— Телевизор не смотрите, газет не читаете? — зло бросила девушка.

— Вы хотите, чтоб я судил о вашем деле по масс-медиа? — толстопуз на аватарке вдруг пожал плечами, заставив девушку с легким писком шарахнуться от экрана. — Ну что ж… Вас зовут Олег Гусляр, преподаете, сотрудничаете с русским культурным центром. Бывший шпион, хотя журналисты утверждают, что и нынешний, но расходятся во мнениях — чей именно. То есть, учитывая, что официально вы — шпион британский, все убеждены, что на самом деле — русский. А также приписывают вам работу еще на шестнадцать стран, включая Сомали и Гондурас.

— Сомали — это что-то новенькое. — пробормотал Гусляр.

— Три недели назад вы потеряли сознание на открытой веранде паба, после чего были доставлены в больницу. Утверждают, что вас… и вашу дочь отравили, причем отнюдь не пивом.

— Элен. — вроде как представилась девушка.

— Алена, я так понимаю. — вздохнул он. — Если по-русски…

— Говорите по-русски? — уточнил Гусляр.

— Ни единого слова.