— Все будет хорошо, — уверила Элин. — Скоро все будет хорошо. У мамы есть я и я не дам ее обидеть.

— Даже богиням? — уточнил Клант.

— И им тоже, — решила Элин с уверенной серьезностью, — но потом… Я буду другой. Совсем. И ждать меня надо раньше. Думаю, на месяц.

Легард не смог не усмехнуться, и девочка обернулась.

— Ты такая серьезная, — признался он, поравнявшись с ней и пытаясь подстроиться под детский шаг.

Элин пожала плечами, подтянула повыше подол простого серого платья, будто созданного из старой бумаги, а после пояснила:

— Это пока. Потом все забуду, и никто не узнает. А сейчас так надо.

— Кем ты будешь? — спросил киашьяр.

— Кто знает, — вздохнула девочка. — Я не знаю. Может даже похожа на этот облик не буду. — Заметив, что Клант ее не понял, пояснила: — Это лишь видение. Довольно материальное, но лишь видение.

— Где Эмма?

— В горах, — махнула куда‑то вперед Элин, хотя легард не видел ничего, кроме бесконечной черно — серой земли и свинцового неба.

— Мы идем туда?

— Не сразу, — уклонилась от прямого ответа девочка, которую Клант даже про себя не мог назвать дочерью. Слишком взрослой и слишком разумной дочерью.

— А куда?

Элин ткнула пухлым детским пальчиком чуть в сторону, и они пошли. Кланту по большему счету было все равно, куда идти. Когда стало совсем плохо и ноги начали подгибаться, Элин взяла легарда за руку, спокойно и уверенно делясь силой. Ее поток смывал усталость и возвращал ощущение реальности.

Черное медленно, но сменялось серым, а после появились новые цвета: рыжий и зеленый. Сначала то там, то тут стали попадаться камни, на примелькавшемся выжженном поле казавшиеся яркими бусинами, а после потянулись полоски травы. Где‑то высохшей, где‑то жесткой и колючей, но живой и настоящей. А после черное исчезло, поглощенное природой.

— Что это было? — спросил Клант, не желая даже оборачиваться.

Драконесса на его плече медленно оживала и не висела кожаным плащом, постепенно поднимаясь в полный рост.

— Там богини проводили эксперименты, — хмуро ответила девочка. — Раньше там кто‑то жил. Наверное, питирины вспомнят, если захотят.

Больше киашьяр спрашивать не стал. Да и не до того стало. Они вышли к быстрой реке, растекавшейся на добрые две сотни метров по равнине, по другую сторону которой виднелись горы.

— Здесь течение тише и есть теплые ручьи, — сообщила Элин. — Так что ты пройдешь.

— Нужно лишь перейти реку? — удивился он.

— Да, — согласилась Элин. — А после уговорить маму. Она должна все вспомнить, а после пойти вместе с тобой обратно. Тогда все будет хорошо.

Клант глянул на девочку, ожидая еще чего‑то, но Элин молчала, а после и вовсе начала таять, как свеча.

— Т'а?

«Иди, — мысленно кивнула голубенькая, — здесь и правда безопасно. Только воду пить не смей. И на этот раз послушайся и меня, и собственную дочь. А я останусь здесь. Наберусь сил и перелечу к вам».

— Но… Уговорить Эмму? Что я должен ей сказать? — удивился Клант.

«Вот мне откуда это знать? — в свою очередь спросила Т'а. — Я не человек, чтобы знать ответы».

Легард вздохнул и побрел вперед. Элин оказалась права, широкая и глубокая река в этом месте мелела и сквозь воду проглядывало спокойное каменистое дно.