– Я не знаю, считаешь ли ты дни или нет, – продолжил говорить о наболевшем Демис, – но мы торчим в этом месте без малого две недели. Мне кажется, что это слишком большой срок для непрерывного стояния судна. Что мы здесь вообще делаем? Что они в этой воде собираются искать? Мне вся эта ерунда уже осточертела. Почти четырнадцать дней без женщины. Уму непостижимо! О чем эти подводные гробокопатели думают? Может, они нас роботами считают?

– Мне кажется, что ты слишком горячишься. Тебя ведь в этот рейс никто силком не затаскивал. Пистолет к виску не приставлял, – заметил Селим. – И ты, и я, и все мы вместе согласились на участие в рейсе добровольно. Ты забыл, как проходило собеседование при найме? Тогда ведь сразу оговаривалось, что о женщинах на время придется забыть. А к тому же нам за это условие неплохие деньги отстегивают. Ради денег можно и потерпеть немного.

– Да все я хорошо помню! – воскликнул гость. – Только сил никаких уже нет терпеть! Может быть, я и не совсем опытный. Но все же доводилась работать на самых разных хозяев. Да, почти все они были строгими. Да, многого от команды требовали. Но все давали выходные для расслабления. Толку с этих больших денег здесь и сейчас?

Вахтенный посмотрел греку прямо в глаза. Нездоровый блеск в зрачках выдавал бушующую в нем страсть. Именно по этому блеску турок окончательно понял, что его гость не шутит.

– Допустим, что я с тобой согласен, – осторожничал Селим. – Но разве это что-то изменит? Что конкретно ты предлагаешь? Сняться с якоря и рвануть на ближайшее побережье? Искать выпивку и шлюх?

– Нет, за это нас могут очень сильно наказать, – абсолютно серьезно ответил Демис.

– А что же тогда? – настороженность вахтенного заметно усилилась.

Гость хитро заулыбался:

– Не подумай про меня ничего такого. Я люблю только женщин. Здесь их нет. И их отсутствие ничем не заменишь. Зато здесь полно выпивки. Если мы позволим себе сделать по несколько глоточков, то никто и не заметит. Ну что, порадуем душу?

– Я не совсем понял, о какой выпивке ты говоришь.

– Да ты и не должен понять. И никто не должен понять. Ведь это большой секрет. Правда, мне он уже известен, – торжествующе объявил грек. – Видишь ли, я недавно в трюм спускался. И знаешь, что выяснилось? Оказывается, наши драгоценные копачи держат там двадцатилитровые металлические бочки. Держат, а нам про них ничего не говорят. Для нас у них сухой закон предусмотрен.

– И ты думаешь, что там спиртное? – засомневался турок.

– А что же еще! Гробокопатели сами его используют потихоньку. Ну, разве можно при таком безделье, как у них, дрыхнуть по восемь-десять часов?! Даю голову на отсечение, но они перед сном заливаются ромом!

– Сам хозяин вроде как и не скрывает, что пьет. Но мы все знаем, что у него дорогой шотландский виски из бутылки…

– Хозяин, он и есть хозяин. Ему положено быть исключением и делать все, что заблагорассудится. Главное, чтобы платил вовремя. Я не хочу о нем сейчас даже и заикаться. Ты лучше мне вот что скажи: рискнешь ли пойти со мной в трюм пробу снимать?

Вахтенный заколебался. Предложение было весьма заманчивым. Демис всегда отличался пронырливостью. И если он утверждал, что нашел спиртное, значит, так оно на самом деле и есть. Селим несколько секунд помолчал, затем негромко кашлянул и сказал:

– Да, я согласен. Неплохо было бы горло промочить. Только идем скорей, пока никто не проснулся.

– Вот это другое дело, – обрадовался грек и дружески похлопал вахтенного по плечу.