Постепенно Юлия успокаивалась. Видно, Арсен заждался, ну, увидел на пляже знакомую, отчего же не покалякать?

Но мог бы уже и заметить Юлию, хоть раз оглянуться…

А веснушчатая девчонка наклоняется к нему совсем близко, и Арсен кладет руку на ее колено. Да еще поглаживает.

Юлия подхватила халат, пляжную сумку и направилась вдоль берега так, чтоб Арсен обязательно заметил ее. Шла, смотря прямо перед собой, но краем глаза видела, как Арсен снял руку с колена девчонки и попытался спрятаться за нее. Значит, знает кошка, чье сало съела…

Юлия отошла шагов на десять, вытянула из сумки махровую простыню, постелила на нагретом песке, достала черные очки и, растянувшись на простыне, начала бесцеремонно следить за его маневрами. Казалось, смотрит совсем не на них, а на речку, но не пропускала ни одного их движения.

Девчонка заметила ее и что-то сказала Арсену, может, это веснушчатое создание знало об их отношениях и торжествовало… Юлия едва подавила в себе желание подойти к ним и как-то унизить, она только не знала как, и это секундное колебание спасло ее: в самом деле, устроила бы скандал, наделала бы глупостей и лишь унизила себя, а так опомнилась, сделав вид, что углубилась в книгу. Однако следила за Арсеном исподлобья, хорошо, что темные очки прятали глаза.

Не без злорадства заметила: испугался и отодвинулся от девчонки, но та, вероятно, тоже разгадала его тактику, видно, съязвила по этому поводу, и Арсен расхохотался вызывающе, обнял и притянул ее к себе, начал что-то шептать на ухо — она смеялась громко, даже слишком громко, с расчетом, чтобы Юлия услышала. Это был смех победительницы. Юлия побледнела от обиды, но овладела собой, отбросила книгу и легла навзничь, раскинув руки, будто издевательский смех и коварство Арсена не касались ее.

Захотелось плакать, и слезы действительно навернулись на глаза. Дома забилась бы в угол, выплакалась, а тут, среди веселых, оживленных людей, должна была делать вид, будто наслаждается жизнью и, как все, спешит воспользоваться летним теплом, днепровской водой, надышаться напоенным луговыми ароматами воздухом.

Немного погодя слегка успокоилась, подумала и поняла, что особых оснований для тревоги нет, должно быть, Арсен нарочно разжигает ее ревность, не может быть, чтобы он променял ее на это веснушчатое чучело. Кто-кто, а Арсен не соблазнится острыми коленками девчонки, ничего не смыслящей в любви… Она-то знает Арсена, пожалуй, больше, чем он сам себя…

Юлия засмеялась довольно, будто замурлыкала кошка в предчувствии вкусной еды.

И как она сразу не разгадала этот не очень хитроумный маневр? Поднялась, разморенная солнцем и переживаниями, медленно подошла к коврику, увидев, как отодвинулся Арсен от девчонки и как та притихла и напряглась, будто в ожидании грозы. Юлия, сняв очки, спросила чуть ли не ласково:

— Как тебя зовут, дурочка?

Девчушка невольно потянулась к Арсену, ожидая от него помощи, но он лежал, подложив руки под голову, отчужденный и холодный, вроде все это не имело к нему никакого отношения.

Девушка съежилась, даже как будто сгорбилась и ответила покорно:

— Татьяной.

— И ты, Таня, действительно вообразила, что взяла верх надо мной?

Юлии вдруг стало смешно — она представила эту сцену со стороны: стоит под солнцем молодая, красивая женщина, длинноногая, загорелая, с высокой твердой грудью, а в ногах у нее гадкий утенок, которого она может невзначай раздавить.

— Что вы хотите от меня? — донесся снизу испуганный голос.

— Думаешь, закадрила Арсена? Он сам…

— Вот то-то и оно, а ты, дурочка, размякла от счастья. Но не по тебе же…

Перевела взгляд на Арсена. Лишь демонстрирует равнодушие и независимость, а глаза бегают, и весь подобрался.

— Ну!.. — только и вымолвила.