Когда лежишь под обстрелом и он затягивается, как в данном случае, начинаешь обвыкать, осваиваться и в такой обстановке. И я стал прислушиваться. Иногда, улучая момент, высовывался из окопа и быстро окидывал взглядом местность. Вскоре огонь стал смещаться восточнее, на окраину села Киш-Веленце. Там занимала оборону третья рота старшего лейтенанта Моисеева.

«Чемоданы» с воем проносились на правый фланг батальона и рвались там, а по нашим позициям уже заработали пулеметы. Мы молчали. Я передал по цепи:

– Без приказа огонь не открывать! Из окопов не высовываться! Вести наблюдение только наблюдателям! Приготовить оружие!

Противнику нужно было понять, в какой степени эффективным оказалась их артподготовка. Подавлены ли пулеметные расчеты? Не покинула ли пехота вообще свои окопы? Мы знали, что сейчас нашу полосу обороны обшаривают бинокли артиллерийских корректировщиков. Стоит какому-нибудь слабонервному пулеметчику дать очередь, как его окоп тут же будет смешан с землей серией взрывов тяжелых снарядов. Они ждали, когда мы ответим. Мы тоже ждали. Я представил, как томится в ожидании на своем укромном НП немецкий корректировщик. Надо было его перехитрить, одолеть своим терпением.

Вскоре затихло и на правом фланге. Стало тихо-тихо. Наша артиллерия тоже молчала. Сюжет, задуманный противником, прервался. Ничего они не обнаружили. Ничего мы им не показали. Время не пришло.

11 декабря, утром, только-только рассвело, немцы возобновили артиллерийский обстрел. Теперь снаряды рвались еще кучнее. В основном это были фугасно-осколочные. Они делали глубокие воронки и сильную взрывную волну. Воронки для пехоты – дело хорошее. Поэтому, когда мы выглянули из своих ячеек и увидели, сколько немец нам нарыл вокруг окопов, даже порадовались.

На этот раз обстрелом дело не кончилось. Вскоре мы увидели их танки. Они неожиданно появились перед левым флангом нашего взвода. Я насчитал девять «коробочек». Четыре из них на скорости пронеслись по шоссейной дороге на поселок Гардонь. Другая группа, пять машин, сосредоточилась за домами и сараями перед балкой. Теперь только эта балка разделяла нас.

Стрелять по танкам нам было не из чего. И мы только наблюдали за их маневрами. Пехоты пока не видать. Мы сидели без дела. Было интересно, что будет дальше. Пропустят первую четверку танков на Гардонь наши артиллеристы или остановят?

И вот ударили наши противотанковые пушки. Танки сразу отреагировали. Развернули башни и ответили огнем. Передний танк остановился. По нему несколько раз чиркнуло будто сваркой.

– Ага, одного подбили! – закричали мои автоматчики.

Но немцы не бросили свой танк. Подцепили тросом и потащили назад. Так, пятясь и отстреливаясь, они, все четыре, и уползли за дома. Это были «Пантеры» и длинноствольные Т-VI.

Все, первая атака отбита. Позади послышались моторы – тягачи перетаскивали ПТО на запасные позиции. Снова застучали кувалды по металлическим клиньям. Орудия противотанкового дивизиона сменили свои огневые.

День прошел тихо. Начало темнеть. И тут вторая группа танков начала выходить к балке. Танки подошли к ручью, дали несколько прицельных очередей по нашим окопам. Но мы знали, что ручей для них непроходим. Танки постояли возле ручья, постреляли из пулеметов и начали пятиться.

Наступила ночь. Ночью я обошел каждое отделение. Приказал приготовить противотанковые гранаты. Пулеметчикам приказал пристрелять все броды внизу и не спать. Открывать огонь на каждый звук.

– Не дай бог, они наведут переправу. Перед нашим взводом самое удобное для этого место, – говорил я своим солдатам.