... Судя по скрежету, который издавало железное брюхо броневика-паровоза, нужное давление уже набралось. Мысленно перекрестившись, Колин дернул за рычаг с здоровенным набалдашником и фургон резко дернулся.

  - Бл-ть! Поехали! - если бы не веревки - ремни, Колина бы точно размазало о рычаги управления. - Давай, Кром, поддай парку!

  Тяжелая колымага с сопением перегретого пара и громыханием железа начала катиться со склона вниз, в сторону вражеского лагеря. Позади нее слева и справа двигались остальные фургоны, которые тянули низкорослые битюги. По замыслу Колина, в нужный момент все эти фургоны должны были образовать собой своеобразную крепость, которая бы отвлекла внимание от крепости и дала Роланду возможность ударить шаморцам в спину.

  - Пошла, родимая, пошла, - закричал от восторга Колин, ощущая, как фургон набирает скорость. - А давай-ка, прочистим всем тут уши и разбудим их, - он потянулся к висевшему короткому шнуру, открывавшему заслонку паровой сирены. - Кром, уши закрой! Бл-ть! - внутри машины все настолько сильно грохотало, что приходилось орать друг другу. - Уши, уши, свои, говорю закрой! Сейчас, наш дракончик голос подаст...

  И едва шнур пошел вниз, как раздался оглушающий просто ЗВУК! Это был гулкий трубный звук, ощущаемый даже через затычки в ушах. И можно было только посочувствовать тем, что слышал это впервые.

  - С добрым утром, уроды! Ха-ха-ха-ха! - расхохотался Колин, едва только представил себе рожи шаморских командиров. - Меняйте штаны и подштанники! Сейчас мы в добавок врубим и свет!

  В этот момент врубились находящие почти на самом носу фургона две здоровенные под полметра в диаметре фары, внутри которых горела карбитная лампа. Прямо из переда колымаги в темноту ударили два здоровенных световых снопа, на километр протянувшихся вперед.

  - Броня крепка и танки наши быстры! - орал Колин гимн танкистов, всматриваясь в освещенное фарами пространство перед фургоном. - И наши люди мужества полны! В строю стоят подземные танкисты - своей великой Родины сыны! Угольку, Кром! Наддай! Давление падает!

  Броневик явно начал терять скорость. Похоже, мерзлая земля поля с трудом держала тяжелую машину, колеса которой начали вязнуть.

  - Кром! Оглох там что ли? Жару давай! - кричал Колин, уже различая ряды кольев лагерной изгороди. - Я их уже вижу! Сейчас косы выпустим! Давай, Кромчик, старина! Угольку!

  И Кром наддал так, что машина взбрыкнула в очередной раз и с жалобным стоном железа вновь дернулась вперед. Под днищем застучало с такой силой, что каждый из этих ударов отдавался во всем теле. Броневик явно пошел в разнос.

  - Еще немного, дружище. Еще самую крохотульку, - бормотал Колин, утирая с лица ручьями текущий пот. - Нам бы только шороху побольше навести, иначе никак...

  Это пугающий клин ревущего зверем и слепящего светом железа в лагере уже давно заметили и оценили по достоинству. Из близ расположенных палаток уже давно разбежались все легионеры, побросав и копья и щиты и мечи. Опустели сторожевые вышки, что стояли через каждую сотню шагов по периметру.

  Растерявшихся легионеров комтуры пытались выстроить живой стеной между этой опасностью и шатром командующего. Командиры мечами плашмя охаживали тех бойцов, что не хотели вставать с земли и орали благим матом. Потерявших оружие ставили в первую линию, чтобы смыть такой позор кровью.

  Наконец, первый фургон, в темноте напоминавший какое-то неведомое чудовище, с треском снес сторожевые колья из дерева и ... благополучно застрял в широкой канаве. Паровая сирена раз за разом оглашала окрестности своим жалобным воем, но машина окончательно села на брюхо.

  - А-а-а-а-а! - легионеры это тут же встретили радостными криками.