Я подумал — блин, Куинси Джонс крут. Это даже не его адвокат! Он может заставить адвокатов других людей заниматься работой в среду в девять вечера посреди вечеринки!

Адвокат взглянул на Брэндона. Брэндон попытался вмешаться:

— Слушай, Куинси…

— НЕ НАДО ДУМАТЬ! — завопил Куинси. — Пиши мне договор СЕЙЧАС ЖЕ!

Брэндон сдался и кивнул своему адвокату, который тут же поднялся с места и пошел к лимузину с логотипом NBC, где и провел следующие два часа, составляя документ.

Дальше Куинси своим агрессивным пальцем, как волшебной палочкой, тыкнул в мою сторону:

— У тебя адвокат есть?

— Ну, не-а, нет, тут на вечеринке нету… — запинаясь, ответил я.

Куинси, полностью войдя в режим колдуна, развернулся на месте и указал пальцем на свою очередную жертву:

— Набери мне Кена Герца по телефону! Это новый адвокат нашего Филли!

(На секунду отвлекшись, скажу, что Кен Герц в тот момент находился в родильном отделении Седарс-Синайской больницы, где как раз появлялась на свет его первая дочь. Но когда ты — молодой адвокат с новоиспеченной семьей и вдруг получаешь в десять вечера звонок от Куинси Джонса, а родильное отделение находится всего в двадцати минутах езды от дома Куинси, ты примчишься через восемнадцать. Той ночью я познакомился с Кеном — он представлял мои интересы на переговорах с NBC и на каждой последующей моей сделке с тех самых пор. Он до сих пор мой адвокат. Дочку назвали Дани.)

Я ведь уже говорил, что Куинси подвыпил? Ему не обязательно было разговаривать со всеми с той громкостью, с которой он говорил, комната была не настолько большая. Мы все и так его прекрасно слышали. Но, возможно, он знал, что все это не для наших ушей — он орал, чтобы докричаться до самой глубины пещеры, перегороженной камнем, создавая и призывая вселенскую магию. Наверное, он так громко кричал, чтобы чудо не промахнулось мимо его дома.

— НЕ НАДО ДУМАТЬ! — повторял Куинси снова и снова. За следующие два часа он произнес это заклинание раз пятьдесят. Это был ответ на все вопросы, сомнения и раздумья, это было решение всех юридических проблем. Наконец, два часа спустя, Куинси Джонс, Брэндон Тартикофф, Бенни Медина и Уилл Смит вступили в соглашение о съемке пилотного выпуска телесериала, предварительно названного «Фреш Принц из Бель-Эйр».

Это была история о том, как вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. И, если позволите, я хотел бы рассказать вам, как оказался принцем городка под названием Бель-Эйр.

Шестью неделями ранее я лежал в позе зародыша в нашем домике в Марине дель Рей, потерянный, напуганный, подавленный. Ни с того ни с сего Вселенная подарила мне новую семью: Джеймс Эйвери, Джанет Хьюберт-Уиттен, Альфонсо Рибейро, Татьяна Али, Керин Парсонс и Джозеф Марселл.

Джеймс Эйвери: дядя Фил. Метр девяносто три. 145 килограммов. Шекспировский актер. Фигура отца. Требовал от меня полной отдачи актерскому мастерству. «Здесь ты не рэпер — ты актер. Вот и веди себя, как актер». Большую часть следующих шести лет я провел, стараясь добиться его одобрения.

Джэнет Хьюберт-Уиттен: первая тетя Вив. Тройная угроза — певица, танцор, актриса. Во всем невероятна. Играла в мюзикле «Кошки» на Бродвее. Совесть нашего сериала. Без устали сражалась за уважительное изображение афроамериканцев на экране. Когда она ушла, наш сериал сильно пострадал.

Альфонсо Рибейро: Карлтон Бэнкс. Был актером с девяти лет. «Парень, танцующий чечетку». Бродвей, телевидение, кино. Непоколебимый соратник, отличный друг — он был со мной, несмотря ни на что. Давал мне лучшие советы («Чувак, я слышал, продюсеры обсуждают, как назвать твоего персонажа. Послушай моего совета: назови его своим именем, Уиллом Смитом.