|
Поэтому я член ассоциации «Сыновья Американской революции» (Sons of the American Revolution, сокращенно SAR, как «Его Королевское Величество», Son Altesse Royale). Учтите: у нас в Америке тоже есть своя аристократия. И я к ней принадлежу. Мое семейство нищее, но я аристократ. Многие американцы хвастают родством с кем-нибудь из «подписантов» Декларации независимости. Вещь совершенно бесполезная, но придает уверенности. Нет, господин Фолкнер, на Юге Соединенных Штатов живут не только буйные и умственно отсталые алкоголики. Приезжая в Нью-Йорк, я нарочно говорю с техасским акцентом. «Yeap!» вместо «Ya». Я такой же сноб, как и истинные европейские вырожденцы. Мы их тут зовем «евротрэш», «евромусор», всех этих галантных юношей из ночного клуба «О бар», франтоватых декадентов, что царят в картотеке Марка де Гонто-Бирона и фотографиях в «Пейпер мэгэзин». Мы плевать на них хотели, но и у нас есть свои, свой… Американский мусор? Я – типичный «краснорожий», член Американской мусорной корзины. Но моя фамилия не так известна, как Гетти, Гуггенхайм или Карнеги, потому что мои предки все растратили, вместо того чтобы оплачивать музеи во славу своего имени.
Прилепившись носами к стеклу, дети играют в страшилки. – Ему даже слабо посмотреть вниз, когда руки за спиной! – Oh my Gosh! Freaky! – Мокрая курица! Ты просто трус! Я рассказываю им, что в 1974 году французский канатоходец по имени Филипп Пети без разрешения протянул трос между двумя башнями, как раз на этой самой высоте, и прошел по нему, невзирая на ветер, холод, головокружение. Ребята спрашивают: «А француз – это чего?» Я объясняю, что Франция – маленькая европейская страна, которая помогла Америке избавиться от ига англичан в 1776–1783 годах, и что в благодарность наши солдаты в 1944-м освободили ее от нацистов. (Я немного упрощаю, из педагогических соображений.) – Видите там статую Свободы? Это подарок Америке от Франции. Кичевая немножко, а так ничего, главное – намерение. Мальчишкам плевать на Францию, хоть они и любят French fries и french toasts. Со своей стороны, я предпочитаю French kiss и French rubbers. А «Французский связной», «French Connection», с его погоней на машинах под воздушным метро!
За «Окнами в мир» лежит город, как гигантская шахматная доска: прямые углы; перпендикуляры кубиков, смежные квадраты, лимитрофные прямоугольники, параллельные линии, сетки штрихов – целая искусственная серо-бело-черная геометрия, касательные проспектов похожи на воздушные коридоры, поперечные улочки похожи на следы маркера, туннели похожи на кротовьи норы из красного кирпича; мокрый асфальт, тянущийся за поливальными машинами, кажется отсюда слизью, оставленной на фанере алюминиевыми улитками.
8 час. 34 мин
Я часто прихожу сюда, к мраморной доске на доме 56 по улице Жакоб. Всем американским туристам следовало бы совершать паломничество к дому 56 по улице Жакоб, чем фотографироваться перед туннелем под мостом Альма в память о Доди и Диане. Именно здесь Джон Адамс и Бенджамин Франклин подписали 3 февраля 1783 года Парижский мир, положивший конец Войне за независимость. Рядом живет моя мать; чуть дальше, за деревом, прячется издательство «Сёй». Пешеходы переходят улицу перед этим старинным зданием, не подозревая, что именно здесь, в двух шагах от кафе «Флора», родились Соединенные Штаты. Может, они предпочитают об этом забыть?
8 час. 34 мин. «Небо Парижа». Skyscrapers – роскошная вещь, потому что позволяет человеку возвыситься над самим собой. Любой небоскреб – это утопия. В человеке с древности живет неизбывный фантазм – самому воздвигнуть горы. |
