Эстель Маскейм. Я говорил, что люблю тебя?Я говорил, что… – 1
Эта книга с самой первой буквы посвящается моим читателям. Потому что она не моя – она наша
1
Это лишь малая толика того, что я – начинающий турист – себе наметила. Не вынимая из уха наушник – музыка мне ничуть не мешала, – я сосредоточилась на багажной ленте. Пассажиры окружили ее плотным кольцом, и я едва нашла маленький просвет, чтобы сквозь толпу пробиться поближе. Вокруг толкались, то и дело слышалось: «Вон тот – наш! Снимай быстрей!» – «Да это же чужой!» Пробежавшись глазами по ленте, я выхватила взглядом чемодан цвета хаки с накорябанной сбоку надписью – строчкой из песни, и, дождавшись, когда он со мной поравняется, за ручку стащила чемодан с транспортера. – Я здесь! – донесся знакомый голос. У отца очень колоритный бас; хотя его и приглушала звучащая в наушниках музыка, не среагировать на этот бас практически невозможно. Да и в любом случае я узнала бы его голос – слишком болезненно он во мне отзывался. Когда мама осторожно сказала, что отец хочет взять меня к себе на каникулы, мы с ней только посмеялись – ничего более идиотского я в жизни не слыхивала! – Даже не приближайся к нему! – каждый день твердила мама. Целых три года от отца не было ни слуху ни духу, а тут на тебе, объявился! И нет бы начать с малого: звонить время от времени, интересоваться моими проблемами… он сразу взял быка за рога – ждет меня к себе в гости! Мама была категорически против. Она считала, что такого подарка отец не заслужил. Говорила, что невозможно повернуть время вспять. Но отец не сдавался, настойчиво убеждая меня, что нет места лучше Южной Калифорнии. Какая муха его вдруг укусила – ума не приложу. Скорее всего, он решил вернуть мое расположение, которого лишился, когда нас бросил. Неожиданно для самой себя я в конце концов уступила и, позвонив отцу, объявила, что приеду. Только не подумайте, что я пожалела отца – он тут вообще ни при чем. Просто захотелось в жаркое лето на модный пляж, а еще – влюбиться в мускулистого загорелого парня: какого-нибудь манекенщика из Abercrombie & Fitch. Кроме того, у меня были еще и личные причины сместиться на полторы тысячи километров южнее Портленда. Понятно, что я не особо горела желанием увидеться с приближающимся ко мне человеком. За три года многое изменилось: я стала почти на треть выше, у отца в волосах появились седые пряди, а главное, три года назад нам не было так неловко друг с другом. Чтобы как-то замаскировать негативные чувства, я старалась улыбаться. Улыбка всегда помогает избежать лишних вопросов. – Ого, какая ты стала! Нет слов! – покачивая головой, произнес отец, будто не в силах поверить в то, что я изменилась с тринадцати лет. Тоже мне, открытие! Он что, ждал, что в шестнадцать я буду выглядеть так же, как и несколько лет назад, когда он в последний раз меня видел? – Ну да, – согласилась я и, потянувшись к уху, вытащила наушник. Провода закачались в руке, слух уловил слабые отголоски продолжающей звучать музыки. – Иден, как же я по тебе соскучился! – признался отец. Наверное, в этот момент я должна была растаять от счастья – отец, который меня бросил, оказывается, соскучился! – и, кинувшись в радостной эйфории ему на шею, немедленно простить его раз и навсегда. Ну уж нет! Не дождется! Мое прощение надо еще заслужить! Впрочем, если я собираюсь жить у него целых два месяца, стоит все-таки быть с ним поласковей. – Я тоже соскучилась, – смягчилась я. Лицо отца просветлело, от улыбки на щеках выступили круглые ямочки – у меня они почему-то всегда ассоциировались с норками, которые пробуравливает в земле крот. |
