Неожиданно Луис издал душераздирающий вопль и, подпрыгивая на месте, как ненормальный, рванул рубаху на груди так, что пуговицы посыпались с нее, как семена из лопнувшего сухого стручка акации.

В этот момент зажглись прожектора, залив ослепительным светом мускулистую грудь колумбийца с нежно прильнувшей к ней Луизой.

— А-ааа! — заорал Луис, судорожным движением руки стряхивая паучиху на землю.

— Луиза! — заорал Эусебио, бросаясь к упавшему в траву любимому насекомому.

— Стоять на месте! — заорал Варела. — Буду стрелять без предупреждения!

— Не стрелять в моем доме! — заорал Гандасеги. — Мне не нужны трупы в моем саду!

Я поднялась с земли и отряхнулась. Похоже, я ушибла коленку и содрала кожу на локте.

Луис еще некоторое время дрожал, клацая от ужаса зубами и продолжая конвульсивно стряхивать с себя воображаемых пауков. Наконец он убедился, что Луиза ему больше не угрожает, и обрел способность вновь уделять внимание окружающему миру. Этот мир ничем его не порадовал. Оскалившись в отвратительной улыбке, киллер Медельинского картеля целился в него из пистолета.

— Луиза! Дорогая! Слава богу, ты не пострадала! — воскликнул Эусебио.

Он посадил паучиху себе на предплечье и внимательно изучал ее лапки и хелицеры.

— Похоже, здесь все больные, — покачал головой Уго. — Один чокнутый арахнофил, другой чокнутый арахнофоб.

— Отведи их в сала де ритос, — сказал Басилио.

— Вы слышали? А ну пошевеливайтесь! — взмахнул пистолетом Варела.

Луис, казалось, не понимал, что происходит. Он тупо смотрел перед собой слегка расфокусированным взглядом умственно отсталого. Я подумала, что стресс от чересчур интимного общения с Луизой оказался слишком сильным для колумбийского полицейского. Меня терзало чувство вины.

— Эй ты! Я к тебе обращаюсь! — прикрикнул на него Уго.

Колумбиец не реагировал, продолжая так же тупо смотреть перед собой. Тут Уго сделал ошибку, приблизившись к нему почти вплотную. Удар Луиса был молниеносным, как бросок кобры. Пистолет вылетел из руки Варелы и, описав в свете прожекторов широкую дугу, плюхнулся в бассейн.

Скрипнув зубами от ярости, Уго нанес ответный удар. Сцепившись, как пара питбулей на ринге, противники покатились по земле.

— Какой кошмар! — пробормотала я.

Хотя мне было приятно, что мой возлюбленный неплохо владеет рукопашным боем, я боялась, что подготовленный не хуже Луиса Варела по горячке ему что-нибудь сломает или внесет нежелательные исправления в классические черты его лица.

Похоже, гайанский дипломат тоже не был поклонником боя без правил. Неожиданно он выхватил из кармана небольшой никелированный пистолет и, прежде чем я успела сообразить, что происходит, Басилио выстрелил Луису в спину.

Тело колумбийца обмякло, Уго легко отшвырнул его в сторону и, чертыхаясь, вскочил на ноги.

Я онемела от ужаса и горя. Луис был прав.

Вся моя затея с самого начала была совершенно дурацкой. Я и только я была виновата в его смерти.

С душераздирающим воплем я плюхнулась на колени около Луиса, пытаясь обнаружить у него признаки жизни.

— Сеньора Волкова, успокойтесь! — недовольно сказал дипломат. — Зачем так кричать? Я просто вкатил ему дозу снотворного. Поспит пару часов и будет как новенький. Или вы хотели, чтобы эти двое тут поубивали друг друга?

— Снотворное? — тупо переспросила я. — Ваш пистолет был заряжен капсулами со снотворным?

— Я дипломат, а не киллер, — с достоинством произнес Гандасеги. — А вот кто вы такая, нам еще предстоит выяснить.