Во время ужина мужчины будто вскользь говорили о делах, причем Кэтрин было приятно заметить, что мистер Марлборо время от времени не только обращался за советом к жене, но и с неподдельным вниманием выслушивал ее доводы.

Когда их вечерняя трапеза уже заканчивалась, Кэт пришла по крайней мере к одному бесспорному выводу: Диллон и Арабелла Марлборо были явно не простаками в переговорах.

После ужина Джеймс с трудом скрывал свое приподнятое, почти торжествующее настроение. Даже на взгляд Кэтрин, переговоры завершились как нельзя лучше. Дело было в шляпе. Когда они вышли из ресторана и стали прощаться, Диллон крепко пожал руку магната Роккаттера и сказал:

— Так что давайте встретимся еще раз завтра утром и покончим с оставшимися разногласиями.

После того как швейцар вызвал машину Марлборо к подъезду и гости уехали, Джеймса обуяло страстное желание схватить Кэтрин в охапку и расцеловать. Его переполняла радость, потому что он одержал большую победу. Но не только деловым успехом объяснялось бурлившее в нем желание стать нежнее с этой женщиной.

Еще во время ужина его глаза без конца косили в ее сторону. Он всегда знал, что многие женщины используют в своем одеянии черный цвет, чтобы эффектно выглядеть перед мужчинами. Однако черное платье, которое надела сегодня Кэтрин, делало ее не только эффектной. В нем она была просто неотразима. Платье подчеркивало упругую округлость ее бедер, стройность ног и… и превращало Джеймса в жуткого сексуального маньяка.

Он надеялся, что супруги Марлборо не заметили его более чем неравнодушного отношения к мисс Пирс, хотя Диллон явно недвусмысленно подмигнул ему и кивнул в сторону Кэтрин, когда они с ним усаживали дам за стол.

Диллон был прекрасным человеком, и Джеймс искренне обрадовался, когда тот согласился на слияние с «Роккаттером». Пусть даже и на временный срок до двух лет, который они решили считать переходным. Хорошее впечатление на него произвела и Арабелла Марлборо.

Не обращая внимания на приклеенный ему ярлык «бизнес-акулы», Джеймс получал огромное удовольствие от прокручиваемых им операций по «взбадриванию» вялых деловых связей с выгодой для своей компании. Иногда заключаемая сделка позволяла ему сохранять за партнером, присоединяющимся к «Роккаттеру», руководящий пост, а иногда и нет. Однако в случае с небольшой, но цепкой фирмой «Лейк-Сьюпириор рипэарз», которой владела чета Марлборо, сделкой, судя по всему, были весьма довольны обе стороны.

И все-таки почему его так сильно тянуло к Кэтрин? Почему в нем вдруг забурлило желание расцеловать ее? Сейчас, когда они, проводив сговорчивых сотрапезников, остались одни, он подумал о том, что все, может быть, объяснялось очень просто: за одним желанием — на радостях расцеловать эту женщину — скрывалось другое, более глубокое — иметь собственную семью. Своими семейными помыслами Джеймс ни с кем еще не делился; эта тема была для него жестким табу в любых разговорах. Черт возьми! Да ведь у него все равно никогда не будет надежного, счастливого брака. Так уж распорядилась судьба, так начертано в его созвездии. Но даже если бы он остепенился и обзавелся семьей, вряд ли этот новый статус изменил бы укоренившиеся в нем привычки и превратил его в примерного супруга. Джеймс Роккаттер очень сомневался, что смог бы каждый день в шесть часов по окончании работы сразу ехать домой.

— Ну, мне кажется, все было хорошо и удачно, — услышал он голос Кэтрин, вклинившейся в поток его мыслей.

— Да, не сомневаюсь. Я признателен тебе.

— За что?

Она слегка остолбенела.

— За то, что проявила себя за столом такой искусной и милой собеседницей. Мне сдается, ты просто покорила их.

— Не вижу в этом какой-то своей особой заслуги. — Женщина покачала головой.