Какое-то время оставшиеся без ужина члены семейства молча созерцали бакалейный развал на полу кухни. Потом папа задумчиво объявил:

— Я им скажу, чтобы больше у нас не собирались… Жене скажу. Он самый адекватный… Кажется…

Мама кивнула:

— А я сварю чего-нибудь… Макароны… раз уж достали…

За неделю Птицы и примкнувший к ним Молчун по очереди пытались работать у всех по очереди. Только Молчун к себе не пригласил, а когда Кошка в лоб потребовала предоставить жилплощадь для подготовки проекта, только покачал головой.

Дольше всех — три дня — продержалась Женькина мама, но потом из рейса приехал отчим-дальнобойщик… Словом, в субботу они попытались работать во дворе, на старом доминошном столе.

Но пошел дождь, и вообще погода совершенно не располагала к нахождению на свежем воздухе.

Понедельника ждали с огромным нетерпением.

Скорее бы в школу!

Уже хоть в какую…

Вторая четверть

Анечка ужасно волновалась.

Подскочила на час раньше, чем обычно, принялась повторять математику. Женя ей когда-то давно объяснял тригонометрию, а она все никак не могла запомнить, где у угла синус, а где косинус. Вернее, какой катет нужно поделить на гипотенузу, чтоб получить желаемое.

А вдруг, у нее именно про это спросят? Говорят, в обычных школах могут вызвать к доске и начать задавать самые разные вопросы…

В школу заходили все вместе. Это Женя придумал. Встретились на крыльце, а потом Женька развел всех по раздевалкам. Кошке с Димкой хорошо, они в один класс попали, в 8 «Г», Молчуна определили в 5 «А», Женька тоже попал в «А» класс, но в 10. Анечку записали в 3 «Б».

Женя довел ее до двери в кабинет, легонько щелкнул по носу для поддержки, буркнул:

— Если что — звони…

И ушел. Аня смотрела ему вслед и видела, что Женя очень волнуется. Он сутулился, озирался, сумку перекидывал с одного плеча на другое. Анечка побежала за ним, схватила за руку, прижалась:

— Женечка, ты не переживай, все будет хорошо! Ты у нас самый-самый лучший! Мы тебя в обиду не дадим!

Женя даже сумку уронил от неожиданности.

— Спасибо, — сказал он.

Серьезно сказал, без капли улыбки. Аня поняла бы, если б он вздумал над ней смеяться. Но в этот момент Жене, их большому Жене, их лидеру, их опоре действительно очень нужна была поддержка.

Ане стало неуютно. Она поплелась в класс, волоча за собой сумку и по дороге разглядывая учеников. Внешне они мало отличались от тех, кто попадался в коридорах 34-й школы. Кучковались, хихикали, обсуждали что-то, спорили… Разве что мата звучало непривычно много, но, гуляя по городу, и не такого наслушаешься. Аня давно привыкла пропускать «плохие» слова мимо ушей.

Непохожести начались со звонком. Как только он зазвенел, все тут же рванули в класс и уселись за парты.

Аня топталась у входа, никто не обращал на нее внимания, а она не очень представляла себе, что нужно делать.

Но заминка была совсем короткой, потому что в класс вошла учительница. Дети, как дрессированные собачки, вскочили за партами и застыли по стойке «смирно». Аня, так и не успев ничего сообразить, просто стояла в проходе и с неприличным любопытством разглядывала будущих одноклассников. Они были на удивление одинаковыми…

— Садитесь! — сказала учительница, а Аня переключилась на нее.

Пожилая… Лет сорок… Но выглядит бодро, спина безупречно прямая, волосы уложены, ногти накрашены… Увидела бы на улице, приняла бы за эту… как они называются… бюрократку.