|
— Это правильно! — обрадовался профессор. — Непременно с техническим уклоном! Лучше химическим… — Не с тем уклоном, — перебила дамочка. — В спецшколу для детей с ограниченными возможностями… Бедный Аристарх Платонович на минуту потерял дар речи, только прохрипел: — У него ограниченные возможности?! Тогда все ваше РОНО надо в интернат… — Видите ли, — перебил его Артем, — я испытываю некоторые проблемы, когда выражаю свои мысли с помощью устной речи. — Что? — переспросила ошарашенная дамочка. — Мне трудно говорить, — объяснил Молчун. — Особенно долго и развернуто. Дамочка пошла красными пятнами, повернулась к Злыдне и поинтересовалась: — Вы издеваетесь? Дальше разговор шел только между ними и состоял из приглушенного шипения, а закончился он громким воплем Злыдни. — Он псих! — заорала она. — А психам не место в школе! И тут вступил Павел Сергеевич. Громким басом он перекрыл срывающийся в истерику фальцет бывшей учительницы математики. — Я вас попрошу не оскорблять учеников моей школы, — твердо сказал директор. — Если они заслуживают наказания, я их сам накажу. Злыдня не поверила своим ушам, глазам и чувству реальности. Павел Сергеевич, который в присутствии начальства либо оправдывался, либо обещал выполнить очередное задание РОНО, вел себя совершенно по-хамски. Елена Ивановна даже обвела глазами присутствующих — где спрятался привычный зашуганный директор 33-й школы? Но Павел Сергеевич и не думал прятаться. — Если возражений нет, — он поднялся со стула, — я прямо сейчас отправлюсь с ними в свой кабинет и разберусь. Чиновники и начальственные дамы в замешательстве переглянулись. Надо было бы поставить директора на место, но не перед телекамерами же. Главный районный начальник не зря носил свой дорогой костюм. Он величественно кивнул и сказал, как резолюцию поставил: — Под вашу ответственность.
Уже в своем кабинете Павел Сергеевич наконец дал волю чувствам. Впалыча он сразу отправил домой («Пусть сами за свои художества отвечают») и всыпал от души всем за всё чохом: за споры с учителями, несанкционированные флешмобы, драки с одноклассниками (Молчун даже не моргнул) и одноклассницами (Юля собиралась было возразить, но Димка одернул: «Потом!»)… Отвел душу и проворчал: — Все свободны! Кудрявцев, останься! Когда Птицы, ободряюще подмигивая Женьке, вытолкались в коридор, Павел Сергеевич почти мирно спросил: — Кудрявцев… Вам что, в 34-й школе не читали лекции о… хм… семье и браке? Не учили использовать… защитные средства? Женька изумленно смотрел на Павла Сергеевича. А тот, в порыве озорства, открыл ящик стола, доверху набитый презервативами, зачерпнул горсть и протянул Жене: — Держи! И больше не залетай! Женя автоматически сунул подарок в карман и пробормотал: — Да я и не залетаю… — А эта… Вика твоя? Ее отец мне тут целую трагедию разыграл. Мол, ты к нему пришел, просил руки дочери, которая в интересном положении, — тут в голосе директора зазвучала надежда. — Или он соврал? — Да! То есть нет… То есть… У нас с Викой ничего не было, но она сказала, что… у нее ребенок будет… — От тебя?! — Нет… от кого-то другого. А я тогда решил, что как она одна? Вот и пошел просить руки… А она оказалась не беременная… У Женьки пылали щеки. |
