— Это мысль… Телевидению нужен скандал. Тогда они могут целую историю раздуть. И не на местном канале, а на каком-нибудь типа НТВ…

— Где же мы скандал возьмем? — удивилась Анечка.

— А чего его искать? — взвилась Кошка. — Такую школу закрыли! Это что, не скандал?!

А Молчун подумал: «Надо будет у телевизионщиков еще кое-что выведать». И по возвращении домой сел писать короткую, но выразительную речь.

Первый визит на телевидение прошел, можно сказать, удачно. Сначала, правда, их приняли прохладно: «Ребят, вас только что показали, мы так часто не можем одну тему полоскать». Но потом, когда продюсер понял, о чем речь, глаза у него разгорелись и чуть не слюна закапала.

— Отлично! — заявил он. — Это то, что надо! Перекосы в реформе образования! Передовой опыт душат! Дети не могут получать качественные знания! Я этот сюжет на НТВ продам!

Кошка двинула Димку локтем: «Я же говорила!». Димка кивнул, хотя про НТВ говорила не она, а Женька. Записав все нужные данные, продюсер лично проводил их к выходу, пообещав связаться в ближайшее время. Молчун в общем экстазе не успел даже произнести заготовленную речь.

Однако «ближайшее время» наступило только через три дня. Да и разговор вышел нерадостный. Продюсер позвонил Женьке и коротко сообщил:

— Мы об этом говорить не будем. И на другие каналы не ходите — не возьмут.

На уточняющие вопросы ответил короткими гудками.

Молчуну пришлось подкарауливать продюсера у входа в телецентр. Он заступил дорогу и строго произнес:

— Вы меня помните?

Продюсер поморщил лоб — и вспомнил.

— Но я же все уже рассказал твоим друзьям.

— Я по другому поводу, — Молчун мысленно пробежал сочиненный (и слегка скорректированный) текст и начал. — У меня есть все основания полагать, что закрытие 34-й школы как-то связано с ее финансированием…

Продюсер слушал с удивлением, переходящим в испуг. Этот пацаненок не мог говорить так разумно. Совершенно взрослые рассуждения никак не вязались с его мальчишеской прической и ростом — по пузо продюсеру. А когда Молчун закончил («Я буду очень благодарен за любую информацию по этому поводу»), захотелось потрясти головой, прогоняя наваждение.

— Э-э-э… Мальчик… То есть. Как тебя зовут?

«Мальчик» отчего-то выдержал паузу и только потом ответил:

— Артем.

— Артем. Хорошо. Так вот, Артем… Я не могу рассказать тебе все, что знаю. Дело решали на самом верху…

«Что я несу! — думал продюсер. — Ему же лет восемь! Что он знает о “самом верхе”?!» Но остановиться не мог.

— Очень серьезные люди дали понять, что тема закрыта. И поднимать ее — себе дороже. Понимаешь?

Артем кивнул.

— Вот и молодец… А теперь извини…

Но странный мальчишка не собирался уходить с дороги. Вместо этого он извлек из кармана две тысячные купюры.

— Что это? — не понял продюсер.

— Плата за информацию. Если мало… найду еще. Потом.

И тут продюсеру вдруг стало безумно смешно. «Это просто пацан! Он и говорил небось с чужих слов. Заучил — а я и повелся!». Захотелось даже хихикать, но Артем не разделял веселья собеседника. Он смотрел взглядом кобры — спокойно и уверенно. Смеяться расхотелось так же внезапно, как и захотелось.

— Ладно, — вздохнул продюсер. — Расскажу все, что знаю. Только уговор: не болтать!

На мгновение ему показалось, что теперь уже Артем рассмеется, но только на мгновение.