Стрелу схватили, развернули, рассмотрели карту. Самые смелые побежали в столовую и кинулись к прилавку с паролем:

— У вас есть трехметровые лыжи?

Столовая замерла.

— В полночь приходите! — ответила, давясь от смеха, одна из поваров и протянула записку.

Толпа, бегающая по коридорам, росла с угрожающей скоростью. И к концу большой перемены на крыльцо вывалилось полшколы, потому что последним заданием было привести с собой всех знакомых представителей мужского пола. И тут началось.

Из-за всех сугробов на крыльцо полез спецназ, сбацал бодрый рэп под ремикс «You are in the army now» и в конце расстрелял всех хлопушками с криками: «Поздравляем!»

Впалыч лично вывел на крыльцо директора, и его тоже обсыпали из хлопушки к общей радости окружающих школьников.

— Вот молодец Вера Васильевна, — сказал Впалыч. — Вот что значит молодой специалист. Вот это поздравление! Весело! Современно! Правда, Павел Сергеевич?

Директор рассмеялся.

— Хитрый вы человек, Виктор Павлович…

Зная характер Злыдни, можно было предположить, что она просто так не уйдет. Но когда она появилась на пороге школы, ведя за собой комиссию из городского отдела образования, школьная администрация поняла, насколько они ее недооценивали.

Начала она с того, что вломилась прямо на урок Виктора Павловича.

— Вот! — заявила Елена Ивановна. — Этот, с позволения сказать, педагог сменил меня! Учителя со стажем, с репутацией! У меня, как вы помните, грамота есть от министерства! А у вас, любезный Виктор Павлович, какие заслуги?

Впалыч, который так и остался сидеть в любимой позе вразвалочку, невозмутимо ответил:

— Три диплома, все с отличием. Восемнадцать статей в американских журналах, семь — во французских и… простите, не помню сколько в российских. Далее…

По мере того, как Впалыч перечислял все свои лауреатства и места работы, лицо у Злыдни вытягивалось даже не в длину, а по диагонали. К тому моменту, как он добрался до преподавания в Гарварде, казалось, что у Елены Ивановны вздулись два флюса: один слева вверху, второй справа внизу. Члены комиссии (три дамы в одинаковых костюмах и двое мужчин с усталыми глазами), напротив, поскучнели. Они совсем не понимали, что тут делают. Но молчали — репутация у Злыдни была, тут она не соврала. И эта репутация говорила, что лучше Елену Ивановну без нужды не злить.

Закончив перечисление — причем Впалыч вовсе не хвастался, просто констатировал — он поинтересовался:

— А теперь мы можем вернуться к уроку?

Злыдня величественно — насколько позволяло деформированное лицо — кивнула и уселась за последнюю парту. Остальным членам комиссии пришлось последовать ее примеру, но за партами мест хватило не всем, поэтому двое мужчин с усталыми глазами пристроились у двери.

Впалыч пожал плечом и скосил глаза в журнал:

— Так… отвечать пойдет…

— Рогова! — торопливо встряла Елена Ивановна.

Элька вздрогнула и просительно-вопросительно посмотрела на Виктора Павловича. Тот кивнул. Эля обреченно поднялась и двинулась к доске, стараясь идти как можно медленнее.

— А решать она будет задачу, — заполнил паузу Впалыч, — номер… номер… который нам подскажет Елена Ивановна!

Злыдня, которая уже успела отобрать у Димки учебник и бешено искала в нем пример позаковыристее, недовольно поджала губы.

— На ваш выбор, Виктор Павлович!

Впалыч, не глядя, ткнул в страницу учебника и показал Эльке. Та кивнула с облегчением и начала быстро писать на доске. Димка захлопал глазами и зашептал Кошке, перегнувшись через парту, стараясь не обращать внимания на ревнивый взгляд Алены:

— Слушай, это тот самый пример, который я ей позавчера разжевывал!

— Повезло! — отозвалась Юля.