Она поймала насмешливый взгляд Джеймса. Теперь она знала, что делать. Медленно ее губы раздвинулись в соблазнительной улыбке, вызывавшей все большее изумление на лице Джеймса, пока она приближалась к нему. Молодая актриса, стоявшая с ним, отошла, поняв, что не сможет соперничать с Джини.

– Что случилось? – спросил Джеймс. – Вы плакали?

– Теперь уже все прошло. Все прошло, – ответила она загадочно. Она взялась за конец его галстука и потянула к себе: она видела, что так делала Фелиция, танцуя с Джорданом. Соблазнительно потянувшись к нему, Джини сняла его очки в роговой оправе и засунула ему в карман. Положив ладони ему на грудь, она пробормотала: – Теперь я понимаю, почему говорят, что вы самый сексуальный мужчина в Голливуде.

– Эй, что это на вас нашло? – прошептал искренне удивленный Джеймс.

– Неужели вы не можете притвориться, будто считаете меня привлекательной?

– Что?

– Вы единственный, кто может мне помочь, – тихо, с отчаянием произнесла Джини. – Потому что Джордан ревнует к вам. Я ухожу от него, Джеймс, и не хочу, чтобы он останавливал меня. Потанцуйте со мной так, как Джордан танцевал с Фелицией.

– Вы хотите заставить Джордана ревновать?

– Надеюсь добиться большего.

– Он убьет меня!

– Конечно, он сойдет с ума. Я хочу, чтобы он взбесился и отпустил меня. Но у него не будет причины оскорбить вас. Вся его ярость выльется на меня.

Однако Джеймс был настроен скептически.

– Ведь вы мой друг, не так ли, Джеймс?

– Почему у меня возникло такое чувство, что я об этом еще пожалею?

– Потому, что вы хотите мне помочь.

Он пожал плечами, печально улыбнувшись. А неистовый ритм уже обволакивал их.

– А после танца, Джеймс, вы отвезете меня в аэропорт на вашей самой красивой машине, чтобы мы попали в газеты.

– Если я, конечно, выберусь живым из этого дома.

– Не беспокойтесь, я за вас заступлюсь. Все еще продолжая тянуть его за галстук, Джини вывела его в центр площадки для танцев. Они начали лениво двигаться в такт бешеному, неистовому темпу музыки, привлекая внимание окружающих. Джини уже знала о притягательности Джеймса, и хотя она была невосприимчива к его магнетизму, на других женщин он действовал завораживающе.

Бретельки ее платья упали с плеч, и она не поправляла их. Свет переливался в ее волосах, сиял в золотисто-карих глазах и сверкал на золотой цепочке, подпрыгивавшей вместе с наполовину обнаженной грудью. Ее грациозное тело извивалось, от резких движений шелковая юбка высоко открывала стройные ноги. Ни один мужчина в зале не мог оторвать от нее глаз.

В ее танце была страсть, неистовая страсть женщины, которая любит так сильно, что жертвует своим собственным счастьем ради любимого. Мука и пылкость вырвались на свободу и тронули сердца окружающих, хотя они ошибались, принимая Джеймса за того, кого она любит.

Когда под звуки неистовых барабанных ритмов танец достиг кульминации, с террасы вошел Джордан. Он искал Джини. Его взгляд остановился на паре, бывшей в центре всеобщего внимания. В светлом облегающем платье Джини казалась воплощением юной чувственности. Он смотрел на ее ритмично извивающееся тело и вспоминал, как она двигалась в постели. Желание пронзило его, будто ножом. Вместе с ним пришел и удушающий гнев – самый сильный из всех, когда-либо испытанных им.

Музыка замолкла, и Джини прильнула к Джеймсу в долгом поцелуе. Высокий, худой Сторм, казалось, обвился всем телом вокруг Джини. Убийственная ненависть охватила Джордана.

Когда Джини оторвалась от Джеймса, ее золотисто-карие глаза обежали всю комнату в поисках Джордана. Но вот она нашла его, их глаза встретились в извечной, разрушающей душу борьбе.