И все же он содрогнулся, услышав чудовищный крик ужаса, вырвавшийся у нее, когда он выбросил ее на тротуар. Нечеловечески скалясь, она беспомощно извивалась, суча руками и ногами. Роберт Нэвилль терпеливо наблюдал.

Кадык его задвигался, ощущение жестокости происходящего, смертельной жестокости, не оставляло его. Губы его дрогнули, но он продолжал наблюдать. Да, она страдает, – убеждал он себя, – но она из них и с удовольствием при случае прикончила бы меня. Только так надо к этому относиться, только так.

Стиснув зубы, он стоял, наблюдая, и ждал, когда она умрет.

Через несколько минут она затихла и замерла, раскинув руки словно белые цветы. Роберт Нэвилль нагнулся пощупать пульс. Никаких признаков. Тело уже остывало.

Довольно улыбаясь, он выпрямился. Значит, он был прав. Ему больше не нужны колышки. Наконец‑то лучший способ найден.

Он вновь пришпорил “виллис” и тормознул только возле магазинов, чтобы слегка подкрепиться. Чувство удовлетворения перерастало в нем в самодовольство.

Но вдруг дыхание перехватило. Но почему он решил, что женщина умерла? Как он мог это утверждать, не дождавшись захода солнца? Безотчетный гнев охватил его. Какого черта он задает вопросы, после которых все ответы сходят на нет? Так он размышлял, допивая банку томатного сока, раздобытую в супермаркете, рядом с которым он остановился.

Как же теперь проверить? Не стоять же над ней, пока не стемнеет.

Забери ее с собой, дурень. Он закрыл глаза и вновь почувствовал себя идиотом. Очевидное всякий раз ускользало от него. Теперь надо вернуться и найти ее, а он даже не запомнил этот дом, из которого ее выволок.

Он завел мотор и, выезжая на автостраду, взглянул на часы. Три часа. Времени еще более, чем достаточно, чтобы успеть домой прежде, чем они соберутся. Он немного прибавил газу, подгоняя свой безотказный “виллис”.

Примерно за полчаса он отыскал этот дом и женщину, лежавшую на тротуаре в той же позе. Надев рукавицы и распахнув тыльную дверь “виллиса”, Нэвилль, подходя к женщине, обратил внимание на ее фигуру, – и тут же тормознул себя.

Нет, ради бога, не надо. Остановись.

Он отволок тело к машине и впихнул его в кузов. Захлопнул дверцу и сиял рукавицы. Взглянув на часы, он заметил время: три часа. Времени вполне достаточно, чтобы…

Он вздрогнул и поднес часы к уху. Сердце его подпрыгнуло и замерло.

Часы стояли.

5

Дрожащей рукой Роберт Нэвилль повернул ключ зажигания и, намертво вцепившись в баранку, с крутого разворота взял курс на Гардену.

Как нелепо и глупо! По крайней мере, час ушел на то, чтобы добраться до кладбища. Наверное, несколько часов он провел в склепе. Затем эта женщина. Зашел в лавку, пил томатный сок; возвращался, чтобы подобрать тело. Расход бензина показывал, что накатал он сегодня немало.

Сколько же теперь времени? Кретин! – Страх холодил вены при мысли о том, что дома его встретят у дверей – они все.

О, боже! И дверь гаража осталась незапертой. А там бензин, инструменты… – И генератор!!!

С тяжелым вздохом он вдавил педаль газа в пол, заставляя “виллис” вибрировать, набирая скорость. Стрелка спидометра прыгнула, затем медленно поползла, преодолела отметку шестидесяти пяти, потом семидесяти, потом семидесяти пяти миль в час.

А что, если они уже ждут его? Как тогда попасть в дом?

Он заставил себя успокоиться.

Будь внимателен. Главное сейчас – не разбиться по дороге. Как‑нибудь войдешь. Войдешь, не беспокойся, – убеждал он себя, хотя еще не мог понять, как.

Нервным жестом он взъерошил себе волосы.

Это здорово, просто здорово, – комментировал он про себя. – Столько труда и стараний – и зря?! Столько бороться за свое существование – только ради того, чтобы однажды не вернуться вовремя?!

Заткнись! – оборвал он себя.