Модести взглянула на него с притворным удивлением:

— Неужели тебя это волнует сильнее, чем мысль о том, что мои кусочки могло разбросать по всей набережной?

— Виноват! — воскликнул Колльер, проводя рукой по своему худому лицу, покрывшемуся испариной. Его била дрожь. — Но я как в потемках. Ничего не понимаю. — Он посмотрел на Модести как на незнакомку.

— Потом, Стив, — бросила она, не глядя на него.

Тут подошел Вилли. Он был внешне спокоен, но загорелое лицо излучало гнев, а голубые глаза превратились в льдинки.

Он молча взял свой пиджак.

— Неплохо бы иметь описание внешности Шули, — сказал Вобуа.

— Маленький алжирец, — сказала Модести, — рост пять футов три дюйма, круглая голова, морщинистое лицо. Сорок лет с небольшим.

— Что на нем было надето? — спросил Рене Вобуа Вилли.

— То, в чем его закопают, — мрачно отвечал тот, надевая пиджак. — Я дам о себе знать. Принцесса, — сказал он, уже уходя.

Модести покосилась на Вобуа. Тот чуть покачал головой.

— Вилли! — крикнула она, и он остановился. — Не надо, Вилли-солнышко.

— Не надо? Нет, Принцесса, за такой фокус с тобой ему не гулять. Он и так прожил лишнее. Хватит.

— Это было для Рене.

— Взрывчатка не выбирает себе жертв.

— Отбой, Вилли, — сказала она, и в голосе послышалась резкость.

Колльер ничего не мог понять. Когда они обезвреживали бомбу, ему казалось, что главный Вилли. Теперь же получалось, что распоряжается в их странном дуэте Модести.

Вилли стоял молча. Он не сердился, не дулся. Он был просто расстроен. Модести подошла к нему, нежно взяла за лацканы пиджака и стала говорить что-то не по-французски и не по-английски. Колльер решил, что это арабский. Она убеждала и ободряла его. Вилли немножко повеселел. Она сказала что-то еще, и он рассмеялся, потом покачал головой, давая понять, что смирился с неудачей.

Модести взяла его под руку, и они подошли к Вобуа и Колльеру.

— А сейчас мы поедем к нам и выпьем, — подытожила она. — Вилли все равно надо забрать свой чемодан.

— Если вы везете с собой и взрывчатку, я лучше пройдусь пешком, — объявил Колльер, на что Модести со смехом сказала:

— Она не кусается. По пути мы сделаем звонок, Рене передаст ее в полицию, и они начнут искать Шули.

— Лучше оставить тут «Ситроен», — сказал Вилли. — Чтобы они пришли проверить. Шули мог наследить.

— Разумно, — кивнул Вобуа. — У вас есть машина?

— «Симка», там, наверху.

— Стив, иди с Вилли, — сказала Модести. — А мы с Рене вас нагоним.

Колльер поколебался, потом двинулся следом за Гарвином.

— Шули — это инструмент, — сказала Модести Вобуа. — Кто вами так недоволен, Рене?

— Ма шер, я, честно, не знаю.

— Это первая попытка покушения?

— За последние годы — да.

— И это вас не удивляет?

— Я слишком много прожил, чтобы удивляться.

— Я за вас волнуюсь. — В глазах Модести была тревога. Эти слова чрезвычайно тронули Вобуа, но он лишь сказал:

— Вы очень добры. Но я буду еще признательней, если вы постараетесь вообще забыть о случившемся.

— Но это неплохо сочетается с игрой, которую вы мне тогда предложили на теплоходе.