– Привет, малышка. Тебя как зовут?

– Евангелика, но мама называет меня Ева.

– А меня…

– Евик, родная, иди ко мне, – резко прервала я, понимая, что нужно подобрать необходимые слова, пока Алексей не представился сам.

– Некрасиво перебивать, не находишь? – строго указал мужчина, смотря на меня с пренебрежением.

– Рядом с дочерью я не собираюсь выяснять с тобой отношения. Будь повежливее. – Попросила я, и тут же обратила свое внимание на ребенка: – Ева, помнишь мы как то разговаривали с тобой о папе?

– Угу, – довольно кивнула она, улыбаясь во весь ротик.

– Что ты хочешь этим сказать? – не унимался Леша, схватив меня за руку.

– Так вот, малышка, это он.

– Что?

– Папа? – словно ни в чем не бывало прошептала Ева и тут же порывисто обняла его за ноги.

Мое сердце замерло. В горле встал ком, и я со всей силы сжимала зубы, чтобы только не расплакаться от отчаяния и обиды за собственного ребенка, который так сильно мечтал о встрече с отцом. Отцом, которому она вовсе оказалась не нужна,– я поняла это по его реакции.

Маленькие ручки крепко сжали мужские ноги, а щека доверчиво прижалась к плотной ткани джинс, в надежде быть нужной. Но Алексей застыл, с силой сжимая кулаки, и разъяренным взглядом смотря мне прямо в глаза. Я могла ожидать чего угодно, но только не того, что он застынет, словно каменное изваяние, даже не прикоснувшись к ребенку.

Сколько раз я представляла их встречу? И каждая по своему хорошо заканчивалась, без лишних обвинений и предъяв, все были счастливы, все на своих местах. Но это лишь мечты, которые навсегда останутся мечтами, а реальность намного жестче, и бьет она куда больнее.

– Не обнимешь дочь?

– Ты снова себе что то нафантазировала.

– Хм, ну как же, значит, у нас двоих галлюцинации, – насмешливо сказала я, подавляя внутри невыносимую обиду и боль. – Мне так уже пять лет все кажется.

– Ко ко, ну перестань. Это не может быть моя дочь.

– Как бы тебе не хотелось, но «это», как ты выразился, и есть твоя дочь.

Я подняла малышку на руки и крепко прижала к себе, только та вовсю изворачивалась, желая не выпускать из виду новоявленного отца. Сам же Алексей отчего то замер взглядом на детском личике, а потом вдруг улыбнулся и медленно протянул руку к Еве.

– Такая маленькая. Красивая.

– Ну, второе точно в меня.

– Какая же ты язва.

– Слава Богу, что дочка не лысая, как ты.

– Ну я же не от природы лысый.

– Да кто знает, какие там у тебя гены. Учитывая, что в вашем роду одни мальчики.

– Так, может…

– Даже не смей этого произносить, понятно? Ева – твоя дочь!

– Пять лет ты это скрывала?

– Дядя, а вы правда мой папа?

Алексей замер, не зная, что ответить, а я лишь ехидно улыбнулась и вопросительно подняла бровь, гадая, что же он ответит.

– Ну, что скажешь? Давай, рань ребенка.

– Послушай, Ко ко, закрой рот. Мне тоже непросто вот так сразу. Это все же не игрушка.

– Рада, что ты это понимаешь. Никому не было просто в то время.

– Пфф! Снова этот мозговынос.

От услышанных слов меня всю покоробило, потому что тогда, много лет назад, я слышала их постоянно. И сейчас еле сдержалась, чтобы не высказать при дочери все, что я думаю по этому поводу, Алексею.

Он сам протянул руки и забрал Еву к себе.