Рука у меня чуть дрогнула, но я все же кликнул ссылку на сайт, где этот демотиватор и был выложен.

У сайта сегодня был хороший день, демотиватор успел собрать уже пятьсот семьдесят семь лайков.

— Ну? — зарычал в трубку Мелкобуквин, — НУ? Ну что вы там?

— Вижу, Павел Павлович. Я всё объясню.

— Вам заплатили коммунисты? Вы специально это сделали?

— Нет, мне не платили коммунисты, — честно ответил я, внутренне сожалея, ибо вообще-то в нынешней ситуации лучше бы мне и правда заплатили соперники кандидата Мелкобуквина, — Просто произошла чудовищная ошибка.

— Объяснитесь, Витя! Почему по вашей милости меня теперь весь город величает презервативом?

— Ну не весь… А объяснять тут в общем нечего, Павел Павлович. Видите ли, я делал эту рекламу презервативов «Арбат» лет пятнадцать назад. Я тогда еще был студентом, и тогда еще позволялось вешать подобное на городских билбордах. Для меня это была просто подработка. Так что я про эту рекламу «Арбата» просто-напросто забыл. Без всякой задней мысли. Но видимо моя мышечная память сама вспомнила о ней, когда я верстал макет для вас. Тут не было злого умысла, поймите. Честно говоря, я сам удивлен, что эту древнюю рекламу «Арбата» еще кто-то помнит.

— Ах, вы удивлены, — захрипел, задыхаясь от злости, аки бешеная псина, Мелкобуквин, — Вы будете еще более удивлены, когда полицейская дубинка повстречается с вашей башкой, господин пиарщик!

— Послушайте, я ни разу раньше не работал с политиками… — попытался оправдаться я.

Но Мелкобуквин уже заорал:

— И больше не поработаете, Витя! Позор, какой позор!

Мелкобуквин распинался так, как будто уже был готов лезть в петлю. Вообще, это был бы неплохой вариант для меня… Но, к сожалению, у Мелкобуквина были другие планы.

— Значит так. Дуйте ко мне в офис, Витя. Жду вас через час.

— Не понял. Это еще зачем? Собираетесь устроить внесудебную расправу, Павел Павлович?

— Может быть, — депутат чуть успокоился, но от этого, пожалуй, стал еще опаснее, — Но после. Для начала у меня есть для вас деловое предложение.

— Что? — вот тут я уже чисто прифигел, — Деловое предложение? После того, как я накосячил?

— Именно. Объясню при встрече. Приезжайте. А если не приедете ко мне — то поедете на Колыму лес рубить. За клевету на представителя власти и оскорбление народного избранника! Скотина! Творческий импотент! Не можешь две разные рекламы за двадцать лет сделать, постоянно повторяешься, мать твою…

— Я-то может и творческий импотент, а вот вы пока не народный избранник, — заметил я, — И на Колыме добывают золото, а не лес, Павел Павлович…

Но мой собеседник уже в сердцах бросил трубку и меня не слышал.

Я же обмяк в своём дешевом офисном кресле. Не то чтобы в шоке, а скорее в апатии.

Ехать к Мелкобуквину мне не хотелось, даже странные намёки депутата меня ни разу не заинтриговали. И страшно мне не было. Если бы Мелкобуквин хотел создать мне реальные проблемы — он бы не стал со мной встречаться. Трусы всегда гадят за спиной, и мой недовольный клиент явно не из тех храбрецов, которые высказывают все в лицо.