Я смотрел из окошка на синий платок,

         Кудри черные змейно трепал ветерок.

         Мне хотелось в мерцании пенистых струй

         С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.

         Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,

         Унеслася ты вскачь, удилами звеня.

         В пряже солнечных дней время выткало нить..

         Мимо окон тебя понесли хоронить.

         И под плач панихид, под кадильный канон

         Все мне чудился тихий раскованный звон.

    1910

«Выткался на озере алый свет зари…»

         Выткался на озере алый свет зари.

         На бору со звонами плачут глухари.

         Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

         Только мне не плачется – на душе светло.

         Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,

         Сядем в копны свежие под соседний стог.

         Зацелую допьяна, изомну, как цвет,

         Хмельному от радости пересуду нет.

         Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,

         Унесу я пьяную до утра в кусты.

         И пускай со звонами плачут глухари.

         Есть тоска веселая в алостях зари.

    1910

«Темна ноченька, не спится…»

         Темна ноченька, не спится,

         Выйду к речке на лужок.

         Распоясала зарница

         В пенных струях поясок.

         На бугре береза-свечка

         В лунных перьях серебра.

         Выходи, мое сердечко,

         Слушать песни гусляра.

         Залюбуюсь, загляжусь ли

         На девичью красоту,

         А пойду плясать под гусли,

         Так сорву твою фату.

         В терем темный, в лес зеленый,

         На шелковы купыри,

         Уведу тебя под склоны

         Вплоть до маковой зари.